— Странный вопрос. На ней мы рождаемся и умираем…

— А тебе не кажется, что еще сто лет назад люди не посягали на землю так бесцеремонно?

— И что из этого следует?

— Что мы ее не заслуживаем!

Нягол присел на каменный порожек, положенный у входа на чей-то виноградник.

— Представь себе землю, ну, скажем, в виде глобуса, — он описал руками круг. — Это шар с ледяными шапками и раскаленной поясной частью. — Елица присела напротив. — По обе стороны от пояса простираются умеренные зоны, где зародилась человеческая жизнь, но так как в южной зоне главным образом моря и океаны, наша колыбель — северная зона, от Китая до Европы. Теперь заметь история протекала именно так, с востока на запад. Нашествия, переселения, цивилизации, религии идеи и революции. Это, так сказать, горизонталь нашего существования. — Нягол помолчал. — А по вертикали север-юг протекает наша человеческая природа — инстинкты, чувства, темпераменты, страсти. Я говорю условно…

— И что же?

— Теперь сосредоточься и представь себе карту — Египет, Месопотамия, Индия, Китай и прочее, все это огромные теплые поречья, окруженные пустынями, степями и скалистыми горами. А вся эта земля оборачивается человеку не матерью, а мачехой, она уже не может приютить и прокормить людей, потому что их скопилось слишком много.

— Ты меня расстроил, — Елица встала. — Говоришь спокойно, но безжалостно.

Нягол тоже встал и взял ее под руку.

— Ты можешь действительно расстроиться, если ты верующая. Но мы с тобой атеисты, так что это у тебя пройдет.

— Ужасно… В душе ты носишь милосердие, а в уме — беспощадность.

Нягол потрогал василек, торчавший из кармана.

— Ты говоришь о милосердии. Тогда скажи мне, пожалуйста, где милосердие для этого василька, который мы сорвали? Просто так, походя, озабоченные неустроенностью мира, мы взяли и умертвили до.

— Это я сорвала, — вздохнула Елица.

— Что может служить утешением овце, у которой мы отнимаем ягненка и перерезаем ему горло? А, как говорил Фернандель в одном фильме, где он играл сумасшедшего, как объяснишь матери трав, что такое трактор и чем он полезен?

— Ужасно.

— Вот почему, моя девочка, в душах своих мы носим милосердие, а в умах — истину. — Нягол помолчал. — Вот на чем распят человек, и весь вопрос в том, что именно можно изменить на самом деле, как изменить и надолго ли.

Елица подходила медленно, будто боясь чего-то строго, блеснувшего в мысли Нягола.

— Дядя, а ты счастлив, когда пишешь?