— А я об этом, малышка. — Нягол вздохнул. — Смешно, конечно. Все они написаны блестяще, причем в какие времена!.. Порой я думаю, что наш Санчо — это и наш Дон Кихот: сам себе господин, сам себе слуга. Всемирный насмешник, любитель зрелищ и доморощенный философ, всегда готовый посмеяться над миром, а уж потом — над самим собой. — Нягол посмотрел на племянницу. — Вот этой способности я не перестаю удивляться, хотя сам ею не обладаю.

Елица нахмурила лоб.

— Но ведь ты великолепно это сказал, ты это увидел, понимаешь? Ты готов его описать!

— В ни к чему не обязывающем разговоре — да, но на бумаге выходит совсем другое, — последние слова Нягол будто приколотил гвоздями и плотно сжал губы, это означало, что ему не хочется продолжать разговор.

Они не заметили, как подошли к селу.

Увидев их со двора, хозяева, почерневшие от загара как узловатые корни, засуетились.

— Всегда-то вы нежданно-негаданно! — добродушно заворчала Иванка. — Учились бы у больших людей, телеграмму бы отбили…

— Ну, завела шарманку! — добродушно заметил Мальо. — Заходите, милости просим!

Пока все рассаживались за столом во дворе, Иванка раз пять сходила в дом, вынесла тарелки, потом другие, поярче.

— Ну, садитесь, мужики по одну сторону, а мы, женская часть — напротив. Значит, ты осталась у дяди, это хорошо… Вот и Петко проводили в его вечное жилище, а жизнь продолжается, слышь, Нягол? Жизнь — она как родник: бьет струя, торопится, а куда? В желоб и обратно — в черноту… Мальо, чего сидишь, нарезал бы закуски!

А Мальо уже резал сухую домашнюю колбасу.

— Вижу, что вы живы-здоровы, — сказал Нягол — Вот и держитесь!

— А что старому репью содеется, — живо отозвалась Иванка, расставляя тарелки. — Уже и листья опадут, и стебель сгниет, а корень знай стоит, только толстеет да бороду отпускает… Так и мы, Нягол. Теперь после Петко мы на очереди…

— Этой очереди никому не миновать. Лучше расскажите, что у вас нового.

— Да что нового, все наши новости старые… Постой, есть и новое. У нас дачи начали строить.

— Дачи?

— С жиру бесятся, — понизила голос Иванка Молодежь не знает, куда себя девать: домов понастроили, обставили, накупили машины, теперь им дачи подавай. Хоть в трехсот шагах от дома, но чтобы дача была!

— Ну, ваше здоровье! — поднял руку Мальо.

Крепкая виноградная ракия обожгла Елице горло, и она закашлялась.

— Молодые нынче не одну коровку доят — у них и общее, и частное, тому плитку починит, а тому нагреватель для воды поставит или залатает, нация же техническая, вот деньги-то и текут. В городе тебе зарплата с высокой пенсией, тут тебе курорт и заработки налево, а как в поле работать — так мы пенсионеры.