— Да не дергайся же, кретин! — она снова схватила за подбородок. — Ослепнуть к вечеру хочешь?!

Нет, ослепнуть что-то не хочется. Лайнус послушно замер, одним глазом наблюдая за медиком.

— Повтори… — может, ослышался?

— Что непонятно? В бурю влез? Влез!

Будто подтверждая очевидный факт, она грохнула на стол жестяную баночку с корявой, явно от руки выведенной, надписью. Написано было столько криво, что и не разобрать, что именно.

— Пыли нахватался? Нахватался!

Крышка слетела с банки и зазвенела по столу, копируя возмущение хозяйки.

— От света больно? Еще как! Глаза закрой!

На закрытые веки легла жирная холодная мазь.

— А-катаракту заработал? Конечно, заработал! — все кипела злостью блондинка. — Мы же Лайнус бен Джар, великий и могучий! От гопников в пустыне прячемся, очки защитные в бурю не надеваем!

— Да какого хера?! — внезапно даже для себя взорвался Лайнус. — Откуда ты меня знаешь?! Я еще тогда, в грузовике заметил!

Наступила короткая пауза. Медик растерянно смотрела на Лайнуса. А потом тихо и неуверенно спросила:

— Ты это серьезно?

Лайнус посмотрел ей в глаза:

— В смысле?

— Лайнус бен Джар это же… Это больше чем имя! — она тряхнула волосами, отбрасывая их с глаз. В них уже разгорался яростный огонь. — Человек, вышедший за рамки общества! Не принявший навязанную роль, построивший жизнь так, как самому захотелось! Сочетающий, — невероятно! — теоретическую науку с практическими методами аутсайдеров. Науку и войну!

А вот теперь уже очередь Лайнуса удивляться. Чувствуя, как ползет вниз челюсть, он только и мог, что хлопать тяжелыми от мази веками. А девушка распалялась все сильнее.

— Тот, кто привозил такое, что даже мы порой челюсти отвешивали! Не использующий смертельного оружия, потому и не убивающий! Которого в первую очередь интересует, что перед ним, а не как это убить! Человек-легенда среди аутсайдеров! Вернее, человек, который был легендой…

Внезапно ее взгляд потух, голова печально опустилась. Лайнус все еще пораженно молчал. Ни разу за все четыре года, начиная с первого, совместного с аутсайдерами выхода за Периметр, в голову и мысли не приходило о том, что кто-то еще мог считать его крутым. А выходит — считали!

Выходит — восхищались.