– Я могу делать все, что захочу, – ответил он, накалывая последний помидор в своей тарелке и закидывая его себе в рот. – Значит, Бесс, дом тебе нравится таким, какой он есть? Или ты хочешь его отремонтировать? Ну же, никому не нравятся мямли.

– Я с радостью помогу со всем, что ты захочешь поменять, папа.

– Ой, я вас умоляю, – резко сказала мама. – Только вчера ты рассказывала, как ты занята, а теперь помогаешь ремонтировать бостонский дом?

– Папа попросил нас о помощи, – ответила тетя.

– Он попросил твоей помощи. Мы тебе уже не нужны, папочка? – Мама была пьяна.

Дедушка рассмеялся:

– Пенни, расслабься.

– Я расслаблюсь, когда мы разберемся, кому достанется дом.

– Ты сводишь нас с ума, – буркнула Кэрри.

– Что такое? Не бормочи под нос.

– Мы все любим тебя, пап, – громко сказала Кэрри. – Я понимаю, год выдался тяжелым.

– Если вы сходите с ума, это ваша вина, – сказал дедушка. – Возьмите себя в руки. Я не могу оставить дом на безумцев.

Посмотрите на тетушек сейчас, летом-номер-семнадцать. Здесь, в японском саду Нового Клермонта, мама обнимает тетю Бесс, которая тянется, чтобы отрезать Кэрри кусочек малинового пирога.

Ночь прекрасна, и действительно мы – прекрасная семья.

Я не знаю, что изменилось.