– Буду рада дать объяснения, милорд. – Сесилия очень старалась, чтобы ее голос звучал ровно. – Хотя я прошу, чтобы вы выбирали выражения. Здесь леди.

– В этом доме столько грязи, что мои выражения не сделают его хуже, – язвительно проговорил судья, окинув Сесилию таким презрительным взглядом, что лучше бы ударил.

Его презрение было вполне ожидаемым, но все равно неприятным. И оно стало еще более обидным, поскольку Сесилия не заслуживала такого отношения.

– Прошу прощения, сэр, но, очевидно, у вас имеется ваша личная вендетта, которую вы собираетесь осуществить, – проговорила Сесилия. – Однако не забывайте: вы сейчас находитесь в присутствии графини и герцогини, поэтому как джентльмен обязаны оказывать им должное уважение.

– Да что вы говорите?… – осклабился Рамзи. – Не вам, мисс, указывать мне, что я должен делать. К тому же вы все – одна компания. – Судья резко кивнул в сторону благородных дам. – Вендетта или нет, я сейчас здесь только потому, что услышал взрыв, угрожавший моему городу. И я намерен выяснить, что тут произошло.

Его город?… Сесилия нахмурилась. Этот человек говорил так, как будто он – хозяин Лондона. Мужская заносчивость! А какое самомнение! Если бы ей хватило храбрости, она бы высказала этому наглому самцу все, что о нем думала. Но, похоже, храбрость начала ее покидать…

– Вас интересует, что здесь происходит? – заговорила Франческа. – Все очень просто. Кто‑то пытался убить Сесилию в принадлежащем ей заведении. И что вы намерены предпринять в связи с этим?

Рамзи проигнорировал слова графини. Так медведь не обращает внимания на комара.

– Мисс, кто вы, собственно, такая? Я хочу знать ваше настоящее имя. – Судья пристально посмотрел на Сесилию. А ей вдруг подумалось, что он, как и она, вспомнил об их чарующем вечере. И о поцелуе.

– Я вам не лгала, – заявила девушка.

– Но вы сообщили, что вас зовут Гортензия Фислдаун.

Сесилия решительно покачала головой.

– Нет, ничего подобного. Я сказала, что вы можете называть меня Гортензией Фислдаун, вот и все. Можете считать это имя псевдонимом, если хотите.

– А как насчет французского акцента?

– Признаюсь честно, то была импровизация с моей стороны.

– Мисс, называйте вещи своими именами. Это была наглая ложь. – Хотя голос судьи оставался ровным, Сесилия почувствовала, что приблизилась к концу очень длинной веревки, которая вполне могла закончиться петлей.

И тут она решила: если этот человек хочет знать правду, он ее получит.

– Сэр, только совсем недавно я узнала, что у меня была тетя по имени Генриетта Фислдаун. Одновременно мне сообщили, что она скончалась и завещала мне все свое имущество. Вы грубо прервали мое ознакомление с наследством, пригрозив выбить дверь, и мне пришлось защищаться теми средствами, какие имелись в моем распоряжении.

Рамзи начал качать головой еще в середине ее фразы. Потом решительно заявил:

– Даже если допустить, что ваши слова – не очередная наглая ложь, хочется спросить: почему вы почувствовали необходимость защищаться, если не нарушали закон?