«Я целовалась с Рамзи».

– Ущерб оказался не таким уж катастрофическим, – улыбнулась Дженни. – Ничего не сломали. А с беспорядком справиться нетрудно. Мы уже вечером смогли открыться. А теперь позвольте все здесь вам показать…

Расположенная на нижнем этаже школа мисс Генриетты для культурных молодых леди оказалась для Сесилии настоящим откровением. Потому что это и в самом деле была самая настоящая школа. В ней учились культурные молодые леди, и некультурные, и не очень молодые, в основном эмигрантки. То есть те женщины, которые иначе оказались бы в работном доме.

Сесилия даже не заметила вездесущую Лили, присоединившуюся к их небольшой группе. Рыжие проказницы прошли мимо классных комнат, заполненных женщинами и совсем юными девушками. Дженни показывала детище мисс Генриетты с откровенной гордостью.

Столь оригинальное заведение ошеломило Сесилию. Некоторые женщины шили замысловатые костюмы предположительно для персонала игорного дома. Они учились, чтобы стать швеями и модистками. Другие же трудились на кухне под руководством шеф‑повара. Они готовили угощение для посетителей и персонала и одновременно получали профессию кухарок.

В некоторых классах проводились уроки устной речи, хороших манер, письма и основ математики.

Дженни показала также и классную комнату для иностранок, изучавших английский язык, и еще один класс, где женщины учились работать на макете коммутатора для новых телефонных станций, которые правительство начало устанавливать в городе.

Сесилия остановилась, чтобы перевести дух.

– Потрясающе! – воскликнула она. – Блестяще! Но как…

– Хотелось бы знать, – перебила ее Франческа, взиравшая на Дженни с откровенным подозрением, – как все эти женщины, особенно молодые девушки, платят за свое обучение.

– Его оплачивает игорный дом, – поспешила ответить Лили. – И сюда не допускаются мужчины. – Она с улыбкой посмотрела на дам, работавших на макете коммутатора. Одни управлялись быстро и ловко, другие действовали неуклюже, и присутствие изысканных леди явно не добавляло им уверенности.

Чтобы не смущать их, Сесилия пошла дальше к большой двери в задней части здания.

– Как это все необычно, – пробормотала Сесилия, чувствуя, как глаза жгут непрошеные слезы. Ее наследство оказалось совершенно не таким, каким представлялось с первого взгляда. Сесилия обернулась к Лили: – Получается, что вы платите за обучение женщин, развлекая богатых и порочных мужчин. И вас это устраивает?

– Это наш выбор, – уверенно ответствовала Лили. – Мы сами его сделали.

Сесилия вгляделась в карие глаза девушки, стараясь обнаружить в них страх или обман. И не нашла.

– Но почему? – прошептала Александра.

– Почему вы отдаете с большим трудом заработанные деньги людям, до которых вам нет никакого дела? – спросила Франческа. – Вы уверены, что Генриетта не принуждает, не принуждала вас к этому?

Глаза Лили потемнели, а парик чуть съехал на бок, поскольку она резко отпрянула от графини.

– Я занимаюсь самым честным делом на свете, миледи, – ответила Лили со спокойным достоинством, хотя не приходилось сомневаться: она была оскорблена до глубины души. – Я лично предпочитаю одеваться в красивые одежды, а не шить их. И мне больше нравится выманивать у богатых мужчин деньги, чем подавать им еду или выносить за ними ночные горшки. Мне нравится то, чем я занимаюсь. В основном. Скажите, многие ли люди могут сказать то же самое?

– Похоже, вы говорите правду, – пробормотала Сесилия. – Но интересно, а другие девушки считают так же?