– Нет. – Сесилия села за стол. – Нет. Он вполне логичен и готов… ко всему. А вот мне следовало бы оказаться другой.

Старик взглянул на нее вопросительно.

– Что ты имеешь в виду?

– Он – судья высокого суда, а я – незаконнорожденная хозяйка скандально известного игорного дома. Так что не беспокойся, Рамзи не заберет мое сердце, даже если я его ему предложу. Следовательно, он не сможет его разбить. Полагаю, оно для него не имеет никакой ценности. – Сесилия почувствовала, как к глазам подступили жгучие слезы. После ухода Рамзи она являла собой открытую рану. Собственная слабость была ей ненавистна.

– Тогда он дурак, идиот, непроходимый тупица, – заявил Жан‑Ив, задыхаясь. И тотчас поморщился от острой боли и закашлялся.

Сесилия в беспокойстве подалась к нему. Коснувшись его руки, проговорила:

– Пожалуйста, не тревожься обо мне. Сейчас мы в полной безопасности. Кем бы ни был лорд Рамзи, он – человек слова. Он позаботится о нас.

– Я не могу не беспокоиться о твоем сердце, моя конфетка, потому что оно – самое нежное сердце на свете. – Старик закрыл глаза и стал дышать спокойно. – Я просто не понимаю… – пробормотал он, обращаясь как бы к самому себе. – Мужчина не обнимает женщину так, как он обнимал тебя в ночь нападения, если эта женщина не представляет для него величайшую ценность. Мне тогда даже показалось, что ты наконец нашла человека, который попытается стать достойным тебя.

Сесилия со вздохом покачала головой.

– Рамзи заблуждается, если думает, что он не сломлен, однако я‑то знаю, что это не так, – проговорила она, повернувшись к окну. – И ему придется это признать, придется…

– Я рад, что ты достаточно умна и все прекрасно понимаешь, – похвалил свою воспитанницу Жан‑Ив.

Сесилия спрятала лицо в ладонях, стараясь сдержать слезы. У нее была срочная работа, была семья, требовавшая заботы, у нее не было времени оплакивать утрату.

– Почему я веду себя как ребенок? – пробормотала она. – По любому поводу плачу…

– Потому что ты многое чувствуешь, – тихо отозвался старик.

– Я только хотела бы… – Горячая слеза скатилась по щеке, и Сесилия в раздражении ее смахнула. – Хочу, чтобы меня было не так трудно полюбить.

– Твоя любовь – драгоценное сокровище, – сказал Жан Ив. – Я не слишком хорошо знаю этого лорда Рамзи, но думаю, что в глубине души он понимает, что недостоин тебя. Именно он тебя, а не наоборот.

Сесилия в этом очень сомневалась, но не хотела давать Жан‑Иву оружие против человека, от которого зависело их теперь благополучие.

– Почему сердечные дела связаны с чьим‑либо достоинством? – проговорила она в задумчивости. – Почему люди не могут принимать друг друга такими, как они есть? Если кто‑то очень старается, делает все от него зависящее, почему этого не достаточно?

Старик ласково ей улыбнулся.

– Поверь, моя конфетка, ты хороша именно такая, какая есть.