– Рамзи, ты будешь ненавидеть меня после всего этого?

И он тотчас возненавидел себя. Возненавидел из‑за того, что заставил ее этого бояться.

Аккуратно заправив рыжую прядь ей за ухо, он проговорил с глубокой нежностью:

– В моей душе никогда не было ненависти к тебе даже тогда, когда я не знал, какая ты на самом деле.

Сесилия закрыла глаза и потянулась к нему за поцелуем, который немедленно получила. После чего обхватила ногами его бедра, как бы приглашая действовать дальше.

Не желая причинить ей боль, Рамзи начал очень медленно входить в нее, точнее попытался войти. Чуть изменив ее позу в кресле, он попробовал еще раз, но на сей раз его остановил ее негромкий крик. Хм… что это? Он не мог ошибиться. Это был… крик боли.

Сердце его тревожно забилось – и замерло. Проклятие! Тысяча чертей!

Рамзи отстранился, вглядываясь в искаженное болью лицо Сесилии. Затем вышел из нее и опустил глаза.

О боже! Кровь!

Не сразу осознав случившееся, он несколько секунд молчал, наконец в растерянности пробормотал:

– Ты… ты… – Рамзи все еще не мог поверить в случившееся. Встав, он отвернулся и быстро привел в порядок свою одежду. Для верности Рамзи даже застегнул все пуговицы и заправил рубашку в штаны.

«Девственница». Он не мог заставить себя произнести это слово вслух.

Когда Рамзи снова повернулся к Сесилии, она уже чинно сидела в кресле, расправив юбки и положив руки на колени.

– Но как же… – Рамзи махнул рукой в сторону маленькой комнатки, где спала девочка.

– Феба – моя подопечная, – с невозмутимым видом пояснила Сесилия. – Но я намерена вырастить ее как собственную дочь. Она заслуживает нормальной жизни.

– Но ты ведь только что… – Рамзи еще больше растерялся. Паника, судя по всему, лишила его способности договаривать фразы до конца, поэтому он просто ткнул пальцем в то место у двери, где она ласкала губами его мужскую плоть. – Я же заставил тебя… – О боже! Похоже, он стремительно низвергался прямо в ад.

– Заставил? Ничего подобного. – Сесилия встала и протянула к нему руки, явно желая успокоить. – Я сама хотела сделать то, что мы делали. Я хотела доставить тебе удовольствие. Мне надо было показать тебе…

– Если ты сейчас скажешь, что хотела выразить свою благодарность, я застрелюсь. – Рамзи схватил себя за волосы и сильно дернул. – Сесилия, почему?… – Ему почудилось, что он тонет, захлебывается в чувстве вины. Его мир закачался и, казалось, был готов вот‑вот рухнуть. А может, это земля отклонилась от своей оси. – Сесилия, ведь ты же… не делала этого раньше?

Она покосилась на дверь. Ее щеки порозовели – явно не от стыда. И выглядела она вполне довольной собой.

– Я действительно никогда раньше не делала ничего подобного, но сейчас об этом говорить не стоит, – заявила Сесилия.