Книги

Мой бесполезный жених оказался притворщиком

22
18
20
22
24
26
28
30

— А наглости тебе не занимать, — отметил он.

Улыбка на лице потусторонней собеседницы застыла. Её челюсти плотно сомкнулись, истончая скулы. Глаза почернели, выдавая волнение.

От сгустившейся в помещении магии можно было поджигать свечи.

— Мил-

— Не стоило натягивать это лицо, — улыбнулся Лукьян. — Меня такое твое поведение очень раздражает. Я ведь несмотря ни на что буду смягчать удар, потому что ты выглядишь именно так, понимаешь? Даже один этот разговор уже очень выматывает.

На полу замельтешили крохотные черные точки, и присмотревшись, легко было понять, что это — пауки. Конечно, при таком соседстве, какие ещё насекомые могли бы тут завестись?

Паучиха медленно поднялась с табурета.

Смекнув, что еда не желает прыгать прямиком в ее желудок, она решила сама сделать первый шаг.

Ещё челюсти раздвинулись, являя голодное нутро.

Ее пальцы заострились.

Ее глаза расползлись по лицу.

— Ох, вот спасибо, теперь совсем не похожа.

Паучиха приготовилась к прыжку.

Лукьян медленно вытащил лезвие из трости.

— Знаешь, — сказал он, разглядывая пляшущие на металле блики, — в природе водятся пауки-птицееды, но ты, — уголки его губ выровнялись, а морщинки возле глаз разгладились, — ты, уж извини, определенно не из их числа.

Глава 40

Если бы сны были материальны, они бы уже задушили меня подобно змеям. К счастью, это были всего лишь эфемерные сюжеты, не способные принести с собой ничего, кроме искреннего желания как следует потрясти головой по при пробуждении.

Так сильно, чтобы из этой головы вылетело вообще все до последней мысли. Так или иначе — терять мне все равно было особо нечего, потому что тех мыслей там было кот наплакал, а умных и того меньше, считай, что и вовсе нет.

Мне снилась всякая ерунда, которую, наверное, и запоминать-то не стоило, но я все равно — запоминала в мельчайших деталях, в надежде на то, что однажды всему этому найдется объяснение.

Светлый бальный зал, в котором оригинальная Дафна Флорианская оказалась впервые. Её ослепил свет потолочных люстр, блеск драгоценных камней на платьях дам и — перспектива наконец-то познакомиться с цесаревичем.