— Как жаль, что ты уже не сможешь воспользоваться этим даром.

Я резко села, распахнув глаза.

И с удивлением обнаружила, что вместо ковра лежу на деревянной скамейке, стоявшей в тени покосившегося тополя напротив гостиницы.

Которая прямо сейчас, кажется… горела?

Ну да.

Горело предрассветное небо и — гостиница.

Навес уже обвалился, а стекла потрескались и мелким крошевом осыпались на мозаичную каменную плитку, по которой с воплями кругами носилась хозяйка гостиницы.

— Горим! Горим, люди добрые! Горим! На помощь!

В близлежащих домах зажегся свет.

Кто-то из соседей высунул голову в окно.

— Да чтоб ты уже догорела наконец со своим рассадником порока, старая сводница! — рявкнул недовольный женский голос.

— Это я-то сводница?! — замерла на месте хозяйка гостиницы.

— А кто ещё! Как будто бы никто не знает, что у тебя за постояльцы! Только для вида и прикидываешься высокоморальной, фырчишь себе под нос, а деньги-то с них все равно берешь и к себе пускаешь! Да от такого знаешь, что бывает?

— Ну что? Что?

— Место портится, вот что! Как бы у тебя там какая тварь не завелась. Сколько раз мы приглашали жреца, чтобы он провел очистительный ритуал, так ты же не пустила, старая, пот-

— Ещё чего не хватало!

— Вот пусть тебя эти мерзавцы бесстыдные и тушат!

И на этом свет в ближайших окнах снова погас.

К бесстыдным мерзавцам, надо было думать, относилась и я. Какой позор. Мало мне было того, что я и так превратилась в ту самую выскочившую замуж еще до вручения аттестатов одноклассницу, теперь ещё и это. Бабки на лавке не обсуждали меня только потому, что на той самой лавке сейчас как раз-таки и лежала я.

Хорошо хоть не успела обзавестись несколькими детишками.