Когда «Ягона» ошвартовалась у причалов Рижского торгового порта, капитан «Ягоны» Олаф Аппольд любезно согласился дать интервью корреспонденту ТАСС:

— Наш теплоход следовал с полным грузом из Канады в Ригу, — рассказывал Аппольд. — 18 июня около 19 часов радист доложил, что с борта английского самолета сообщили: обнаружена резиновая надувная лодка и в ней человек. Координаты, которые дал нам летчик, говорили о том, что Кат находится примерно в 50-70 милях южнее нашего курса. Я немедленно дал приказ изменить курс «Ягоны» и полным ходом идти к месту аварии.

Через три с половиной часа хода мы увидели маленькую точку. Подошли поближе. Наш громадный корабль качало. Каково же было яхтсмену! Только действительно смелый человек мог не растеряться в таких условиях! Мы спустили шторм-трап. Высокий спокойный человек в совершенно мокрой одежде быстро поднялся к нам. Мы переодели Жана де Ката в сухое платье. Я предложил ему рюмку коньяку и кофе. Он поблагодарил и отметил, что никогда не пьет спиртного, и попросил крепкого чая. Затем Кат отправил радиограмму родным.

Четверо суток пробыл французский яхтсмен на борту нашего судна. Весь экипаж полюбил его. Художник, он целыми днями рисовал, раздаривая морякам прекрасно написанные этюды. Кат сказал мне, что думает несколько лет поработать в Норвегии и Дании: нужно скопить денег на новую яхту. А затем он собирается снова отправиться под парусами через Атлантику»^{2}.

Естественно, что с 18 по 20 июня всеобщее внимание было приковано к Кату и операции по его спасению. Но как только яхтсмен оказался на борту «Ягоны», повысился интерес к ходу гонки.

Лидирующие яхты прошли приблизительно две трети пути, но получить ответ на вопрос, кто же единоличный лидер гонки, пока было нельзя.

Лишь после 20 июня стало очевидно, что наибольшие шансы на успех имеет Джоффри Уильямс. Так оно и случилось. Прибытие Уильямса в Ньюпорт ожидалось утром 27 июня. Готовилась грандиозная встреча, но в последние сутки «Сэр Томас Липтон» шел так стремительно, что пришел в Ньюпорт (аванпорт Нью-Йорка) уже в 2 часа 30 минут. Прожекторы ярко осветили белую яхту «Сэр Томас Липтон» и фигурку яхтсмена в оранжевой одежде. Через несколько минут Уильямс давал первое интервью:

— Что вы почувствовали, пересекая финишную линию?

— Огромное удовлетворение!

Уильямс затем сказал, что опасность пересечения Атлантики преувеличена.

На переход через Атлантический океан ему потребовалось 25 суток 18 часов 33 минуты. Таким образом, побит рекорд Эрика Табарли на целых тридцать шесть часов.

Второй, спустя 17 часов 12 минут, пришла яхта «Вуртреккер» с южноафриканцем Даллингом.

Вступив на сушу, Брюс Даллинг сказал:

— Второй? Второй не лучше, чем последний.

Любопытно, что «покровители» Даллинга хотели подать протест на победителя гонки Уильямса, регулярно использовавшего во время гонки «советы» электронно-вычислительной машины по выбору оптимального курса, установленной в Лондоне. В случае удовлетворения протеста победителем гонки должен быть объявлен южноафриканец. Однако Даллинг не пожелал участвовать в «грязном деле» — как он сам выразился.

И наконец, еще через 40 часов 30 минут финишировал американец Том Фоллет на своем «Тяни-толкае», как образно назвали журналисты полинезийский катамаран «Чиирс». Полицейский, стоявший на пирсе, когда ошвартовывался хрупкий на вид катамаран, сокрушенно покачав головой, заметил: «Надо быть сумасшедшим, чтобы плавать на этакой штуке». Трудно далось плавание Тому Фоллету и его полинезийскому катамарану, привыкшему к обдуваемым ровным пассатом просторам Тихого океана. Можно сказать, что мореплаватель искал своему суденышку подходящие условия. Маршрут Тома Фоллета лежал к югу от Азорских островов.

Нельзя себе представить большего контраста в конструкции трех лучших парусников, которые первыми прибыли в Ньюпорт.

Классический кэч «Сэр Томас Липтон», построенный знаменитым Робертом Кларком — автором чичестеровских «Джипси-Мот», неизменно вызывал охи и ахи знатоков. «Вуртреккер» тоже кэч, но меньших размеров и со значительными «отклонениями» от классического. А катамаран Тома Фоллета — необычное для Атлантики суденышко.

Как раз в ночь на 27 июня, когда финишировал в Ньюпорте «Сэр Томас Липтон», на борт французского корабля «Анри Пуанкаре» в трехстах милях севернее Азорских островов была взята Эдит Бауманн. Ее тримаран «Коала-III» был буквально истерзан штормом, и яхтсменке ничего не оставалось, как подать сигнал бедствия.

Очень неплохие шансы в гонке были у англичанина Бриана Кука. Его шлюп «Опус», построенный все тем же Робертом Кларком, все считали шедевром парусного судостроения.