– Хорошо. «Нектар» – арка из шелка, а «совершенство» – кругляш мягкой глазури от Рождественского пирога, медленно тающий за щекой. «Напыщенный» – грязная губка; «топиар» – комната, где вся мебель вверх ногами; «заточка» – которая про инструмент – меч, со свистом рассекающий воздух. «Экзоскелет» – цепь сердитых гор…

Слова сыпались быстро, сумбурно. Миссис Фелисити не смеялась над Джой, и та продолжала:

– Есть слова вроде «волны», в них можно переставить буквы и сделать новое слово, потом соединить старое и новое, и… например «волна – волан», получается волна воланов, у нее образ – белоснежная пена. Или слова, которые отличаются некоторыми буквами: «латентный талант», это голубой воздушный шар, плывущий в небе точно такого же голубого цвета, и потому можно заметить лишь движение шарика, да и то – если знать, куда смотреть. А еще…

Джой смущенно замолчала. Нет, она должна выговориться хоть кому-нибудь!

– Существуют слова вроде «Дьявола»; из них можно сложить много других слов, которые означают примерно одинаковое: зло, завеса, ложь, смерть. Потом еще слова, которые звучат неправильно. «Катапульта»…

– Катапульта звучит неправильно?

– Да, она неуклюжая и какая-то грубая, а должна быть изящной, изогнутой, как дуга. Такой… воздушной, летящей, правда?

Миссис Фелисити кивнула, и Джой затараторила дальше:

– Не все слова мне нравятся. Некоторые вызывают злость, страх или грусть, у этих слов картинки ужасные. Я однажды спросила у мистера Пламмера в школе, все ли мы видим одинаковые образы, а он надо мной посмеялся.

– Возможно, мистер Пламмер просто не понимает того, что твой мозг работает чуть по-другому. Представь, если бы все люди имели одинаковые мозги. Нам не о чем было бы говорить, и не было бы никаких Бетховенов и Моне, никаких Марий Кюри или Вирджиний Вульф.

Она отставила вымытую кастрюлю. Джой взяла ее и стала вытирать.

– Джой, скажи, ты записываешь эти образы куда-нибудь?

– Нет. А что?

– По-моему, стоит записывать… Подожди здесь. – Миссис Фелисити вышла из кухни.

Вернувшись, протянула Джой блокнот. Он совсем не походил на блокнот, в котором ее родители писали письма в банк. У этого была темно-коричневая твердая обложка с чудны́ми тиснеными буквами, напомнившими Джой о жестянках в супермаркете. Толстые кремовые страницы покрывали линии из мельчайших точек.

– Записывай все сюда. Слова, которые ты любишь, и слова уродливые, вызывающие у тебя злость или страх. И образы слов тоже записывай.

Джой посмотрела на блокнот, крепко сжала его в руках и с тревогой подумала – вдруг она оставит грязные отметины на такой красивой вещи?

– Записывать – и что дальше?

– Дальше? – воодушевленно воскликнула миссис Фелисити. – Дальше ты станешь другим человеком, Джой. И кто знает, что произойдет потом…