Глядя на пустой прямоугольник, Шепард вспомнил и другое – он переписывал коряво вышитые слова с гобелена в блокнот. Они, наверное, должны были ободрять и утешать, но даже тогда Алекс содрогнулся при мысли о том, что ему пришлось бы расти под этим зловещим посланием, буквально нависающим над головой.
Как сказала Джой? «Я ему больше не молчаливая слушательница…»
Глава 60
Джордж и Гвен
С каждым днем напряжение Гвен росло, делалось невыносимым. Шея, плечи, грудь постоянно сжимались в ожидании нового взрыва мужниной ярости. Взрыва, за которым последует удар, пинок или пощечина – сигнал о том, что все вернулось на круги своя.
Примерно через шесть недель после похорон Рут она начала понимать – что-то изменилось. Однако ослаблять бдительность было бы опрометчиво. Вроде следовало радоваться переменам, но страх не отпускал, давил, и скоро Гвен стало казаться, что ее измученный мозг покрыт толстым слоем влажного, медленно застывающего бетона. Или не мозг, а сердце? Она уже не знала.
Джордж, конечно, прав. Марк действительно трудный ребенок, и если ему не привить дисциплину по примеру самого Джорджа, если не принять меры, то мальчик отобьется от рук, вырастет хулиганом, преступником. Джордж, как и двоюродная бабка, твердил: «Детей надо учить правильному поведению», – а он точно понимал в этом больше Гвен. Когда Джордж кричал на Марка, слой влажного бетона в ее голове твердел, лишая доступа к словам. Она не могла ни возражать, ни возмущаться, лишь бормотала невразумительные мольбы.
К тому времени, как Джордж впервые ударил Марка, бетон застыл окончательно, превратившись в неприступную стену, через которую не проникали даже мольбы. К тому же речь шла о простом шлепке, и, если уж на то пошло, Марк его заслужил – непослушанием. Это для его же пользы. Несомненно.
Когда Джордж впервые взял в руки ремень, Гвен убедила себя в том, что она не догадывается о намерениях мужа, и ушла в мастерскую. Погрузилась в работу: связать проволокой розы, закрутить ленты, внести аккуратные записи в счетную книгу. Ночью она лежала в постели, думала о давнем танце в Уиллшире, о своем неуклонно сужающемся с тех пор пути – и от страха и оцепенения была не в силах признать правду: Гвен испытывала облегчение от того, что на другом конце ремня находилась не она.
Джой тем временем лежала в колыбели, смотрела и слушала, что за семья ей досталась. Горчично-желтый страх и красные крики Марка проникали в крошечный мозг малышки, ее правая рука взлетала к лицу, пальчики щупали бугорки на фиолетовом родимом пятне, покрывавшем правую сторону лица. Бугорки сойдут раньше, чем Джой исполнится годик, родимое пятно же останется с ней до смерти.
Левая рука Джой тянулась к ее второй половинке. К сестре-близнецу, которая восемь с половиной месяцев находилась рядом.
Однако рука хватала пустоту. Джой была одна.
Глава 61
Джой и Шепард
ХЕНДЕРСОН, Джордж. С огромной благодарностью и искренними соболезнованиями семье. Кларис Джонсон