Мы расположились на полу возле небольшого чайного столика и жуём ещё горячие круассаны.

— Вопрос на миллион, — бурчу я.

— Да он просто втюрился в нашу Лиззи, — фыркает Джесс с набитым ртом.

— Никто ни в кого не втюрился! — я обречённо отхлебываю кофе из бумажного стакана.

— Так уж и никто, — внимательный взгляд подруги прожигает меня насквозь.

— Я справлюсь, понятно? Это уже пройденный этап и больше такой ошибки я не повторю.

— Нини, как там? Отрицание, торг…

— Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие — отчеканивает подруга.

— Вот! Ты на первой стадии! Совершенно отрицаешь то, как сильно на него запала!

— Пока он отрицает то, что ведет себя как последний мудак, — бурчу я.

Николь, опустив глаза, осторожно произносит:

— А вдруг у него и правда есть на это причины?

Мы удивлённо таращимся на неё. Николь, на секунду смутившись, собирается с духом и продолжает:

— Он вёл себя странно, конечно, но подумайте сами. Вечер в клубе, когда он чуть не искалечил того пьяного мерзавца, хотевшего обидеть Лиззи. Потом личный водитель. Сообщения. Поцелуй в лифте. Оставив ни с чем эту мисс-юрист, он пришёл к тебе! И провёл с тобой полночи за разговорами, а не с ней в постели. А потом был с тобой, пока ты в беспамятстве пускала слюни на подушку и обильно потела.

— Видимо, этого его психика и не выдержала, — хихикает Джесс, но замолкает под строгим взглядом Николь. — А что же прикажешь делать с девушкой? Как там ее? Дэйзи?

— Рози, — глухо отзываюсь я.

— Он привёл в офис девушку! — Джесс распалилась не на шутку. — Типичное поведение двуличного бабника!

Мы замолкаем. Тишину разбавляет только невнятное бормотание младшей дочери Джесс, играющей со стопкой журналов, которые она нашла у дивана.

Снова раздаётся звонок. Все оборачиваются на дверь.

— Я открою, — первой предлагает Николь и, встав с пола, направляется в прихожую.