— Знаешь, — шепнула Ярина, поднимаясь на носочки, утыкаясь носом в район уха Германа. — Мне кажется несправедливым, что ты уходишь на работу в таком взвинченном состоянии.
Взвинченном, значит? Герман не назвал бы это состояние взвинченным. Возбуждённым, сладострастным, приапическим, в конце концов, однако, придираться к формулировкам не стал. Кто он такой, чтобы думать о ерунде, когда настойчивая ладошка наглаживает его член уже сквозь ткань трусов.
— Что ты предлагаешь? — скрывая похотливую улыбку, спросил Герман. — Минет?
А вот это была провокация, наглая и беспардонная. Ярина несколько раз порывалась, опускалась поцелуями почти до лобка, сводя с ума, но всякий раз останавливалась. Герман не давил, но и промолчать не смог.
— Да… да! — вдруг выпалила засранка. Ах, ты ж! Погляди, какая отважная!
Герман не заставил себя уговаривать, расстегнул пуговицу на поясе, приспустил брюки прямо с трусами, освобождая девичью ладошку и член от оков. На мгновение в глазах помутилось. Что он выделывает? Что он творит-то?! Впрочем, какая разница. Сказавши «А», всегда стоит говорить «Б» — этому его учили всю сознательную жизнь.
Последовала секундная заминка — Германа посетило соблазнительное видение Ярины на коленях с его членом во рту, желательно как можно глубже. Придвинул ногой стул, плюхнулся на край, стащил бельё с брюками окончательно, вытянул ноги и подозвал зачинщицу рукой, показывая фронт работы. Наглый, даже хамоватый жест. Давай, девочка! Напрашивалась? Ответь! Поиграем во взрослых!
Ярина вздохнула, опустилась вниз, устроилась удобней, уверено погладила ствол, уже зная, как нужно действовать, облизнула большой палец, чтобы провести по головке, которая становилась чувствительней от каждого движения.
Герман закрыл глаза, откинулся на спинку, полностью отдаваясь процессу. Чёрт с ним! Если Ярина не решится на минет, её небольшая ладонь с бледным маникюром — отличная альтернатива, тем более техника от раза к разу становилась лучше: его девочка проявляла изобретательность и завидную инициативу.
А она решилась, обхватила губами головку, и тут же, видимо, чтобы не думать, опустилась ниже. До этого мгновения Герман полагал, что он уже пережил самые яркие сексуальные впечатления в своей жизни, но сейчас остро понял, насколько он ошибался. Это были не ощущения, а взрыв. Взрыв в мозгах, в крови, набирающей космическую скорость с каждым движением юркого языка, в сердце, готовом лопнуть от накативших чувств — любви, неудержимой радости, отчётливого понимания правильности происходящего.
Словно именно так — сидя на стуле в собственной кухне, с устроившейся рядом Яриной, с членом в её сладком ротике, — и должно проходить каждое утро. А заканчиваться взрывом такой мощи, что пришлось напоминать себе сделать вдох. Человек нуждается в кислороде, а не только в крышесносных поцелуях со вкусом собственного оргазма на губах Ярины.
Глава 15
Не успел Герман подъехать к университету, как позвонила Ярина, быстро пролепетала, что они с девочками решили сходить в кафе-бистро. Отменили последнюю пару, почему бы не воспользоваться случаем, не провести время в приятной компании?
— Сейчас подойду, — сказал Герман. Вернее, поставил в известность.
Ярина довольно прыснула в трубку:
— Отлично! Подходи. — И продиктовала адрес.
Кафе оказалось сетевым бистро с незамысловатым, недорогим меню: завтраки, бизнес-ланчи, суши-сеты, пицца, простенькие морепродукты из заморозки. Напротив каждого наименования красовалась цифра БЖУ.*
Совсем молоденькие девушки, бывшие школьницы, в силу возраста зачастую несуразные, были точно так же озабочены лишним весом, как и их старшие подруги по несчастью. Неплохой маркетинговый ход владельцев, несмотря на то, что блюда, подаваемые там, не могли считаться ни вкусными, ни тем более полезными.
Впрочем, что студентам нужно? Девчонкам — пресловутые БЖУ, парням — есть больше и сытнее — их растущие организмы требовали не еды, а жрачки, безразлично, сколько в ней содержится жиров и углеводов. Последнее Герман помнил отлично: было время, когда и он не гнушался шаурмой в сомнительном с точки зрения санитарных норм ларьке.