— А вам к Глебу Сергеевичу не нужно? — обратился Герман к оставшимся подружкам, когда Иришка и роковая соблазнительница из Пентюховки скрылись за дверями.

— Мы сразу сдали коллоквиум, — отозвалась Аня.

— Это ты сразу, — вставила Ярина.

— Подумаешь, ты со второго раза. В тот же день, значит сразу, — подбодрила Аня Ярину.

Герман знал, учёба Ярине даётся с трудом. В элитной школе было углублённое изучение любых предметов, которые пожелает учащийся. Хоть цугару-бэн**. Ярина в своё время выбрала биологию, химию, математику — это позволило поступить на бюджет, предметы ведь не становились от этого легче. Откровенно говоря, для Германа оставалось непонятным направление, выбранное Яриной. Просто любовь к животным, или за её решением что-то стоит?

Ярина выскочила «попудрить носик», Герман невольно напрягся: в памяти были живы воспоминая об инциденте с Елисеем, чтоб ему пусто было, Царевичем. Была бы воля Германа, запер бы Ярину дома, а для верности поставил бы пару охранников у каждой двери. Только девочке нужно взрослеть, вливаться в социум, строить жизнь, как посчитает нужным, благо, возможности имеются.

Аня глянула вслед подружке, перевела взгляд на Германа, резко покраснела и выпалила:

— Я хотела поблагодарить за то… за… в общем, за тот случай.

Герман успел забыть, как отправлял на такси полуобморочное тело, предварительно убедившись, что его встретят на улице родители. Слишком много событий потом последовало, чтобы помнить конфуз малявки-первокурсницы.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся в ответ Герман. — В следующий раз будь осторожней.

— Да уж, — выдохнула Аня. — А ещё, — она ненадолго замолчала, потом продолжила: — Мы тогда все поняли, что вы с Яриной не брат с сестрой, то есть, у вас отношения не как у брата с сестрой, вернее…

— Вот как? — Герман невольно поднял брови. Обсуждения нюансов его личной жизни он никак не ожидал. Впрочем, чему удивляться?.. За несколько дней после событий в клубе только отлучённые от социальных сетей не обсудили события в семействе Глубоких, благо, в этот раз обошлось без ток-шоу и экспертного мнения, а через короткое время волна сплетен и вовсе стихла, не превратившись в шторм.

— Я Ярине не говорила. — Герман обратил внимание на то, что Аня единственная из её новых подружек называет Ярину полным именем, именно так, как та за пять лет привыкла представляться. — Она расстроится, а так, может, и не узнает, — быстро добавила Аня. — Лана треплет языком, что Ярина… встречается с собственным братом. — Здесь девушка явно смягчила выражение, постеснявшись произнести грубость. — А вчера она ходила в деканат по поводу её аморального поведения.

— Чего? — уставился Герман на Аню.

— Аморального поведения, — протараторила собеседница. — За аморальное поведение могут исключить — это записано в уставе университета.

— Бред, — опешил Герман.

Самый настоящий шизофренический бред. На дворе двадцать первый век, пора победившего капитализма со звериным оскалом. Новой этики, когда даже самые продвинутые слои населения уже не в состоянии с уверенностью сказать, что толерантно осуждать, а что — нет.

Аморальное поведение? Аморальное, чёрт его дери, поведение?!

— Ярина мне рассказала, что вы не родственники, — продолжила Аня. — Просто так, не потому что знает о сплетнях, а остальные не знают. Ещё и деканат! — В сердцах она махнула рукой, тут же отодвинулась, схватила оставшийся кусочек булочки, пустую чашку и сделала вид, что допивает чай.

Вернулась Ярина, и Аня, не моргнув глазом, соврала: