В моменты глубочайшей подавленности и стыда Вуди спешил в свое высокое убежище – круглое помещение на вершине юго-западной башни внутренней стены. Бревенчатый потолок. Окна смотрят на четыре стороны света. Каменные стены, каменный пол. И никакой кровати. Только тростниковая подстилка. Тот, кто опозорился самым глупейшим образом, не заслуживает удобств.

Когда Вуди заплатит необходимую цену за свои ошибки, он получит знак, разрешающий покинуть замок и вернуться в Пайнхейвен, в мир, называемый реальным. Таков был порядок, описываемый в романах про замки с высокими башнями и земли, где обитали драконы. Хотя все окна и помещения внутренней стены имели толстые стекла в окнах, в круглой башне стекол нет. В плохую погоду сюда задувает ветер. Дождь хлещет в пустые рамы, ударяя по каменным подоконникам. Сила ненастья зависит от тяжести проступка, совершенного Вуди. Когда срок наказания отбыт, он получает знак. За окном появляется синяя птица, или внутрь запрыгивает белая пушистая крыса. Птица поет о его избавлении, а крыса забавно танцует, показывая, что он свободен.

Свернувшись на тростниковой подстилке, Вуди услышал, что дверь в его круглую темницу открылась. Если дверь открылась прежде, чем он увидел синюю птицу или белую крысу, значит в замке появилась его мама. Она пришла его проведать, даже не зная, что ее сын находится в замке. Он не может выйти раньше срока, даже если бы ему и хотелось сделать маме приятное. Если он покинет круглое помещение до знака искупления, позор так и останется на нем. Тогда мама увидит, каков ее сын на самом деле, и сама устыдится, что родила такого ребенка.

Мама уже приходила сюда, обнимала его и пела. Странно, что она так скоро вернулась. Мама ничего не знала про Драконий замок, но для нее дверь круглой комнаты в башне и дверь его комнаты в реальном мире были магическим образом связаны. Мама видела, что Вуди лежит на кровати, тогда как опозорившийся дух Вуди пребывал в башне замка. Таков был порядок вещей в фантастической стране, куда он убегал из жестокого мира, в котором родился и который часто выворачивал его наизнанку.

На этот раз мама не вошла в комнату, а долго стояла в дверях. Кроме нее, здесь больше некому появиться. Наверное, сейчас снова подойдет, будет гладить по волосам и петь своим красивым голосом. Прежде, когда Вуди скрывался в башне, мама ни разу не приходила дважды. Она знала, что он сам выбирает время возвращения, и никогда его не торопила. Наоборот, говорила, чтобы не спешил.

Наконец она закрыла дверь и ушла.

Вуди еще плотнее свернулся на тростниковой подстилке и подтянул колени к груди.

Никчемный мальчишка неподвижно лежит на кровати, спиной к двери. Рядом никаких оленей. Его комната освещена не луной, а лампой на тумбочке. За окном становится все темнее.

Слабый ребенок – легкая добыча, однако время еще не настало. Шекет дрожит от желания укусить мальчишку. Но не надо торопиться. Всему свое время.

Вначале ему нужна Меган. Он хочет глубоко войти в нее, овладеть ею и наконец-то отплатить Джейсону Букмену, который украл у него Меган, а затем сделал Шекета козлом отпущения для Дориана Перселла. Меган должна принадлежать ему, как это было с самого начала. Они произведут на свет суперребенка, которого Джейсону с его порченым семенем никогда бы не произвести.

Если она покорится и признает его исключительную силу, если признает, что он проходит преображение и без него для нее нет никакого будущего, мальчишку они растерзают вместе. Но если вздумает упрямиться, тогда Шекет парализует ее, сделает беспомощной свидетельницей и заставит смотреть, как он кусает и лишает жизни ее дебильного сыночка. А потом он подожжет дом.

Новая решимость, проснувшаяся в Шекете, возбуждает и опьяняет его. Ему больше не надо спрашивать чьего-либо совета, тратить время на консультации и добиваться одобрения. Над ним нет начальников. Его не сдерживает никакой закон, никакие нормы морали, поскольку он знает: они всего лишь видимость порядка. На самом деле единственное правило успешной жизни, будь то жизнь в лесу или в джунглях цивилизации, – это правило, установленное жестокой природой: добыча должна покоряться, а хищники – безраздельно править.

Пройдя еще немного по коридору, Шекет попадает в спальню Меган. За окнами пепельно-серые сумерки. На тумбочке светятся зеленые цифры радиочасов. Этого света недостаточно даже для его изменившихся глаз, но он находит путь к громадной кровати.

Шекет видит, что покрывало снято, свернуто и лежит на мягкой скамеечке у изножья кровати. Должно быть, это сделала уборщица, уехавшая на «тойоте». Шекет опускается на колени, приподнимает одеяло и нюхает простыню, на которой лежало гибкое тело Меган. Постельное белье сегодня не меняли. Значит, не придется досадливо нюхать остаточные запахи стирального порошка и кондиционера для белья. Он различает запах свежести, оставленный шампунем, которым она мыла свои черные волосы, слегка солоноватый пенный запах ее гладкой кожи и, наконец, вожделенный влажный запах лона, где он вскоре будет решать их будущее.

Он кладет пистолет на тумбочку и присаживается на край большой кровати. Развязывает шнурки ботинок, разувается и в одежде ложится на простыню, где минувшей ночью спала Меган. Улегшись, до подбородка натягивает верхнюю простыню и тонкое одеяло. Шекет заворачивается в плотные складки, хранящие прикосновение длинных ног Меган, ее лобка и грудей. Он – в коконе ее пространства, в самой ее сути.

Из дома над озером Тахо Роза Леон позвонила Роджеру Остину на номер его мобильного телефона, поскольку рабочее время адвоката уже закончилось. Роза позвонила не для того, чтобы услышать подтверждение, что теперь она единственная наследница, – Дороти никогда бы не позволила себе обмануть свою бывшую сиделку. Но адвокат должен был завтра приехать, и Роза хотела перенести встречу.

У Роджера Остина был приятный низкий голос талантливого оратора, способного овладевать вниманием слушателей, однако говорил он только по существу. Это мог подтвердить каждый, кто его знал. Адвокат был человеком принципиальным и надежным, на которого можно рассчитывать при любых обстоятельствах. Когда он говорил о кончине Дороти Хаммел, его уверенный голос несколько раз дрогнул. В одном месте он даже сделал паузу, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. Это вызвало у Розы еще большее уважение к нему. Он знал, что она посмотрела видео, и тем не менее подробно рассказал ей, чем она будет владеть после уплаты налогов на наследство. Остин хотел вместе с Розой порадоваться удивительному повороту в ее судьбе. Роза и не скрывала, что потрясена и до сих пор не может прийти в себя. Он пообещал полную юридическую поддержку и сказал, что вместе с прежним бухгалтером Дороти они помогут ей грамотно распорядиться наследством.

– Нельзя ли перенести нашу завтрашнюю встречу на пятницу? – спросила Роза. – Появились кое-какие неотложные дела.

– Хорошо, Роза. Я готов приехать в пятницу. В три часа вас устроит?

– Вполне. И спасибо вам, мистер Остин, за то, что были таким верным другом Дороти.