— Одурманенные им. Они верят ему потому, что он говорит то, что они хотят услышать. Они недовольны мной и закрытием города, они втайне мечтают со мной разделаться, но это из разряда: «А вот если бы подрались Robocop и Terminator, кто победил бы?» На самом деле они хорошие люди, и у них дома дети.

— А ещё котики некормленые, — зачем-то добавил я, опуская голову. Господи, это рыцарский век! Махровое средневековье! Ты ВСЕГДА должен «отвечать за базар». И взяв в руки оружие — отвечай, или не бери. Точка.

Клавдий смотрел на меня через прищур, с покровительственной усмешкой.

— Мне жаль тот мир откуда ты, — просёк по моему лицу кипящие в голове мысли. — Там мужики совсем забыли что такое стальные яйца.

Почему все вокруг меня так сильно правы?

— Ричи, эти люди ХОТЯТ твоей смерти! — принялся втолковывать он, сев в кресло напротив, агрессивно склонившись в моём направлении. — Хотят потому, что ты посягнул на то, что они считали своим правом, своим домом. Ты не лишил их прав, не лишил дома, но показал, что можешь. Только можешь! Имеешь возможность и способен её реализовать. А потому ты — враг, которого надо уничтожить. Пусть даже превентивно.

Я уже говорил, и готов клясться-божиться, что всё будет так. Городская стража и ополчение участвовать не будут. С нужными людьми, есть договорённости — там разумные люди, не самоубийцы. Также не выступят те, кто тебя хоть и не любит, но понимает, что тебя не стоит трогать, даже если есть возможность безнаказанно воткнуть стилет в спину. Даже если ничего за это не будет. Это просто неправильно и некрасиво. А ещё против тебя не выступят те, кто доволен бизнесом с твоим графством. Они могут сто раз тебя ненавидеть, но солиды и лунарии в кошельке перевешивают все неурядицы. И только отмороженные, считающие, что если есть возможность пнуть медведя — надо его пнуть, выпрутся на улицы. Да, их подведёт к этому бургомистр Варг. Но, Рикардо, мать твою, они САМИ выйдут на улицу с оружием! И сами будут ХОТЕТЬ найти в городе твоих не ожидающих нападения людей, чтобы их прирезать. Да просто потому, что они сами себя после этого будут считать крутыми. Подумаешь, медведь был убит спящим и не сопротивляющимся — но вот его голова, вот шкура, и это МЕДВЕЖЬЯ голова и шкура! И оная шкура будет висеть у каждого из них дома на стене до конца их дней.

Он выдохся, откинулся на спинку кресла. Я сидел в молчании какое-то время, затем дал ответ:

— Уговорил. Давай восстание. Провоцируй. Но мы в одной лодке, если не выйдет у меня — у тебя сбежать также не получится.

— Семью вывези. А я…У меня есть яд. Я им живым не дамся. — Клавдий зло оскалился.

Итак, мы решили охотиться на живца. Купцы ещё не дозрели до того, чтобы сдать мне бургомистра Варга, но уже близки к этому. Не будь Клавдия, я потусил бы тут ещё несколько недель, скорее всего две-три, и с аналогичным предложением, устроить в городе подставную театрализованную бучу, пришли бы местные падре. Но Секст Клавдий Рамон оказался быстрее, его интересы попраны более сильно, а потому «выстрелило» с ним, раньше, уж не знаю, к лучшему это или к худшему. В любом случае выстрелило, и я был рад даже ужасному концу — он лучше ужаса без конца.

Варг, скотина такая, пока я «под королём», а мои люди не бесчинствуют, не может призвать народ к открытому неповиновению и буче, его банально пошлют городские магистраты. Но кто сказал, что у правителей не должно быть тайных рычагов власти через своих людей в народе? Наоборот, они обязаны быть! У любого правителя! Есть такие и у Варга. Варг не один в городе крутой мэн, тут таких — попой кушай, а потому он далеко не всемогущ. Но как верно подмечено, магдаленцы ненавидят меня поголовно ВСЕ. Купцы — те понимают, что я меньшее зло, лучше потерпеть, уйду и всё наладится. Им есть что терять. Но те, кому терять нечего… Они ненавидят меня более, чем люто, и готовы «пнуть медведя» если им за это ничего не будет, даже приняв от оного медведя подарки и миску похлёбки.

Ах да, я ж не сказал. Пару дней назад начала работать наша городская кормёжечная. Организовать её приказал как только навели порядок в городе. Но реально подвезли из окрестных сёл муку и овощи на днях, плюс что-то из продуктов было в захваченных у криминальных баронов домах. Там ведь были склады и таверны, это ж припортовый район. Как только узнал о готовности, организовал пункты питания в трёх пустующих тавернах (хозяева до конца жизни будут работать гребцами или на строительстве виа), выгнал туда всех крестьянок из своего дома, нечего особняк в балаган и бордель превращать, и сказал готовить еду. Качеством как можно проще, но чтоб было съедобно. Для городской бедноты. Любой житель Магдалены отныне мог прийти и бесплатно получить миску похлёбки и кусок хлеба. Вот вообще любой житель! Это было нечто, с чем местный мир если и сталкивался, то крайне редко.

И народ повалил! Ибо город на осадном, подвоза продуктов нет, и главное нет работы для всех этих прекрасных людей, в иное время зарабатывающих мастеровыми, подмастерьями, портовыми и не только грузчиками, извозчиками, гребцами и людьми других не менее важных профессий. Также приказал подвезти к воротам несколько возов с зерном и продуктами из окрестных деревень, и дозволил горожанам выйти наружу, чтобы закупиться. Вокруг стояли мои конные, следящие, чтобы никто не убежал, и после торгов (распродано всё было молниеносно, за час примерно) в деревни возвратились только сами приведшие телеги крестьяне.

Но то покупали для своих домов богатые. У кого есть деньги, кому нужны лишь продукты. А беднякам надо в первую очередь работать. А работы я дать как раз не мог. А потому в припортовом районе у меня работало три таверны с бесплатной едой, с единственным условием — внутри никакого вина, лишь некрепкое пиво, и никакой еды на вынос. Только внутри!

Но буду честен, Клавдий прав. Меня всё равно ненавидят. И те, кто славит меня за бесплатный суп, завтра с удовольствием будут втыкать острые предметы в моих людей.

— Рикардо, может уединимся? Эти разбойники до ночи не нападут. Не посмеют. Знаю я эту породу. — Ингрид, а она была в охотничьем костюме, когда я доел и отставил посуду, соблазнительно виляя попкой, подошла и залезла верхом на колени. Я взял ладонями её пухленькие груди, так и просящиеся вон из корсета. Закрытого, охотничьего, но всё равно хорошо поддерживающего форму и заставляющего работать фантазию.

— Детка, давай потом. Мне сложно переключаться, когда надвигается 3,14zdets. Но после — обязательно!

Она томно, но разочарованно вздохнула.

— Как знаешь, о мой повелитель.