Непонятно кого же все-таки воспитывала Школа в течение двух «тягостных и страшных лет»? Человека, лишенного своих лучших качеств и идеалов, или боевого русского офицера и великого поэта – славу русского народа? И В. Г. Бондаренко вслед за Висковатовым уже в наши дни пишет, фактически повторяя мысли первого биографа поэта: «Ибо были же и на самом деле те, на мой взгляд, злополучные ужасные два года, с 1832-го по 1834-й, когда он учился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров». Далее Бондаренко продолжает: «Ну а о том, что за учебой последует и вся дальнейшая жизнь – воинская, служивая, отнюдь не литературная, думать не хотелось. Бабушка что-нибудь придумает» [7]. Так и хочется сказать – избави нас Бог от «друзей» Лермонтова. «Бабушка придумает» – это настолько унизительно для русского офицера и поэта, что и комментировать нечего.

Но даже если согласиться с этими сентенциями, то невозможно не вспомнить две строки из стихотворения А. А. Ахматовой «Мне ни к чему одические рати»:

Неужели так трудно предположить, что когда Лермонтов писал об этих двух «страшных годах», то он гордился собой, гордился тем, что стал русским офицером, что с честью выдержал все испытания. А чтобы еще больше повысить значение сделанного им, он сознательно усилил в письме к женщине, которую глубоко уважал и ценил, тяготы учебы. Это немного по-детски, но все молодые офицеры немного дети и это, как было отмечено в первой главе, замечательно и точно подметил А. А. Блок.

Но приведем для сопоставления и другое более раннее письмо М. А. Лопухиной (август 1833 года): «Одно лишь меня ободряет – мысль, что через год я офицер! И тогда, тогда… Боже мой, если бы вы знали, какую жизнь я намерен вести!.. О, это будет чудесно: во-первых, причуды, всякого рода дурачества и поэзия, утопающая в шампанском». Но перед этим он описывает жизнь в лагере – дождь, бытовые неудобства и т. п., но делает парадоксальный, казалось бы, вывод – «эта жизнь отчасти мне нравилась».

Естественный вопрос – можно ли отделить Лермонтова-юнкера, а потом офицера от Лермонтова как великого поэта? Это часто пытаются сделать многие представители нашей образованной и не очень образованной публики. По нашему мнению, невозможно, и поэтому Лермонтов в памяти русского народа останется не только великим поэтом, но и храбрым офицером, для которого честь своей Родины была высшей святыней. Это он и доказал своим примером, своей офицерской службой, и не в уютном кабинете, а на поле битвы в сражениях с мужественным и гордым противником.

Итак, после прохождения в Школе двухгодичного курса обучения, воспитанникам предоставлялось право производства в офицеры, для чего необходимо было пройти предварительный смотр и экзамен в присутствии великого князя Михаила Павловича. Напомним, что в то время он был командиром Гвардейского корпуса и начальником всех военноучебных заведений империи.

Церемония выпускных испытаний была отработана до мелочей. Для смотра в манеже строился пехотный батальон в полном составе и великий князь поочередно вызывал для командования батальоном или ротой гвардейских подпрапорщиков и одновременно принимал у них экзамен по знанию строевой пехотной службы, а у кавалерийских юнкеров – по знанию устава и верховой езды. Только успешно прошедшие экзамен юнкера выпускались в гвардию, а не выдержавшие его отправлялись в армию или оставлялись до следующего года.

Лермонтов был в 10-м выпуске Школы в котором, по мнению великого князя, большая часть юнкеров оказалась «весьма твердой в верховой езде», а пехотные подпрапорщики были признаны им «совершенно знающими свое дело». На основании результатов смотра и экзаменов 22 ноября 1834 года был издан Высочайший приказ по кавалерии об их «производстве по экзамену из юнкеров в корнеты». Лермонтов, как и планировалось, был выпущен в лейб-гвардии Гусарский полк. В следующем 1835 году ему был выдан официальный патент, удостоверяющий его производство в корнеты гвардии.

Вот его текст:

БОЖИЕЮ МИЛОСТЬЮ

МЫ НИКОЛАЙ ПЕРВЫЙ

ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ и прочая, и прочая, и прочая

Известно и ведомо да будет каждому, что МЫ Михаила Лермонтова, который НАМ Юнкером служил, за оказанную его в службе НАШЕЙ ревность и прилежность, в НАШИ Лейб-гвардии Корнеты тысяча восемьсот тридесять четвертого года Ноября двадцать второго дня Всемилостивейше пожаловали и учредили; якоже МЫ сим жалуем и утверждаем, повелевая всем НАШИМ подданным оного корнета Михаила Лермонтова за НАШЕГО Корнета Гвардии надлежащим образом признавать и почитать: и МЫ надеемся, что он в сем, ему от НАС Всемилостивейше пожалованном чине, так верно и прилежно поступать будет, как то верному и доброму Офицеру надлежит. Во свидетельство чего МЫ сие Военному Министерству подписать и Государственною НАШЕЮ печатью укрепить повелели.

Некоторым современным читателям может показаться несколько выспренним и напыщенным стиль данного приказа, но это далеко не так. Офицер гвардии в Российской империи был опорой трона и, следовательно, государства, и тем самым он выполнял священную миссию – защиту Отечества от внешних и внутренних врагов.

2.3. Лейб-гвардии Гусарский полк. Стихи «Смерть поэта»

Судьба Лермонтова неразрывно связано с историей этого полка «старой гвардии», сформированного в 1796 году В его состав тогда вошли: лейб-гвардии Гусарский эскадрон, Казачий и Гусарский полки гатчинских войск. Всего в начале XIX века в нем насчитывалось 640 рядовых гусаров, 20 пеших солдат и 40 офицеров [19, с. 379–380].

Знаменитый поэт Денис Давыдов служил в этом полку в чине поручика с июня 1806 по январь 1807 года. Каждый русский офицер-гусар знал и часто повторял его знаменитые стихи:

Я люблю кровавый бой,Я рожден для службы царской!Сабля, водка, конь гусарской,С вами век мне золотой!..

Гусары отважно сражались в Европе при Аустерлице и Фридлянде, в Отечественную войну – при Бородино и Малоярославце, в заграничных походах – при Кульме и Лейпциге. В сражении при Красном полк отбил у французов батарею и знамя, а в «битве народов» под Лейпцигом героически погиб его командир генерал-майор И. Е. Шевич. Вместе с другими гвардейскими полками русской армии он вошел в Париж в 1814 году. После возвращения лейб-гусар из Франции в Царское Село в октябре 1814 года, начался период их обустройства на постоянные квартиры и к 1833 году в них были размещены все семь эскадронов полка. На территории, где был сосредоточен полк, находилось множество служебных зданий и построек, но окончательно лейб-гусарский городок сложился только к концу царствования императора Николая I.

Бессменным шефом полка с 1818 по 1881 гг. являлся великий князь и наследник престола цесаревич Александр Николаевич (будущий император Александр II).

Заболотский П. Е. Корнет Лейб-гвардии Гусарского полка М. Ю. Лермонтов. 1837 год.