Гимназия располагала собственным зданием у Пречистенских ворот на Волхонке (бывший дом князя Г. С. Волконского, дважды горевший и много раз перестраивавшийся, ныне улица Волхонка, 16). В 1819 году помещения были восстановлены, и до конца своего существования здесь и находилось это одно из знаменитых старейших средних учебных заведений. В его стенах, кстати, были открыты и первые в России Высшие женские курсы профессора В. И. Герье, преемником которых ныне выступают Московский педагогический государственный университет и еще два вуза — РГМУ имени Н. И. Пирогова и МИТХТ имени М. В. Ломоносова.
В свое время в гимназии учились крупнейшие русские историки М. П. Погодин, С. М. Соловьёв, М. С. Корелин, П. Н. Милюков, академик А. И. Соболевский, видный публицист и историк литературы В. Ф. Корш, профессор Московского университета Н. А. Умов, крупный русский физик, директор Харьковского технологического института Н. Шиллер, директор Петербургского технологического института Д. С. Зернов, видный русский и советский врач-акушер Н. И. Побединский, известный русский и советский зоолог Г. А. Кожевников, знаменитый русский драматург А. Н. Островский, большевистский лидер Н. И. Бухарин, писатель И. Г. Эренбург и другие.
До 1828 года курс обучения составлял 4 года, с 1828-го — 7 лет. Уста вы, определяющие деятельность гимназий, обновлялись сравнительно часто. В соответствии с Уставом 1828 года, в образовательный процесс были внесены существенные изменения: исключению из преподаваемых предметов подлежали естественные науки (кроме физики) и все части прикладной математики, зато было усилено преподавание латинского и немецкого языков, которым обучали с первого класса.
Педагогический персонал гимназии был тесно связан с Московским университетом. Для многих преподавателей работа в гимназии представляла начальную ступень, затем открывалась возможность занятий на университетской кафедре. Будущие профессора, выросшие таким образом из гимназических преподавателей, вошли в историю российского просвещения: С. М. Ивашковский, П. С. Коссович, Н. С. Тихонравов, В. И. Сергеевич, Н. Л. Дювернуа, Г. И. Перетяткович, А. И. Кирпичников, И. С. Громека. В гимназии преподавал также замечательный литературный критик и поэт Аполлон Григорьев, в течение короткого срока бывший сотрудником Каткова.
Видный государственный деятель, военный министр в 1861–1881 годах Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912) учился в гимназии приблизительно в одно время с Катковым и оставил весьма нелестный отзыв о царившей там атмосфере и методах обучения. «В те времена гимназии вообще, не исключая и Московской, были из рук вон плохи как в учебном и педагогическом отношении, так и еще более в материальной обстановке. Везде грязь, в окнах разбитые стекла, так что в зимнее время и ученики и учителя сидели в шубах или тулупах. Со стороны учителей и начальства также мало было назидательных примеров для молодежи: они относились к учащимся неимоверно грубо и сурово; в классах не только слышались самые грубые ругательства, но доходило нередко и до телесной расправы: за одно незнание заданного урока, за невнимание в классе учителя били линейкой по пальцам, драли за уши, а некоторые призывали в класс сторожей с пучками розог и тут же, без дальнейших формальностей, раздевали провинившегося и пороли не на шутку»[86]. Вероятно, подобные «детали» навсегда запали в память будущего генерал-фельдмаршала, одного из главных противников Каткова в деле пропаганды и распространения классического гимназического образования в пореформенный период.
Вплоть до 1838 года размер платы определялся каждым учебным заведением по своему усмотрению, требовалось лишь разрешение министра народного просвещения. В Первой гимназии первоначальная плата была установлена в 12 рублей ассигнациями. Но гимназическое обучение никогда не было исключительно элитным или сословным. Дети государственных служащих и сироты имели право на бесплатное обучение. Неизвестно, распространялись ли эти льготы на Каткова, но, так или иначе, спустя год после поступления Михаил был забран из гимназии и хлопотами матушки и князя Шаликова определен в частный пансион профессора Павлова, только что открытый в Москве.
Благородный пансион профессора Павлова
Дружеские связи Варвары Акимовны и Петра Ивановича помогли заручиться покровительством высоких особ. Московский генерал-губернатор князь Дмитрий Владимирович Голицын разрешил содержать сына вдовы на казенный счет в пансионе[87]. К чести Каткова, впоследствии он часто сам выступал благотворителем и оказывал поддержку бедным ученикам.
Благодаря наличию в нашем распоряжении различных материалов, мы имеем возможность более подробно рассказать о страницах биографии нашего героя, раскрывающих особенности его пребывания в частном пансионе профессора М. Г. Павлова. Тем более что это время приходится на очень важный этап его жизни — отрочества и юности — поры взросления не только физического, но умственного и духовного.
Благородный пансион профессора Михаила Григорьевича Павлова открыл свои двери для будущих воспитанников осенью 1831 года на Большой Дмитровке, в усадьбе Н. А. Рудакова (в районе нынешнего дома номер 11). Именно здесь Катков встретился со своим гением места. Оберегая его и дорожа его покровительством, в 1868 году он первоначально разместил в корпусах бывшего пансиона основанное им новое учебное заведение — лицей в память цесаревича Николая.
Михаил Григорьевич Павлов (1793–1840), один из первых учителей Каткова (если не считать его матери), был уважаем современниками — и учениками, и коллегами. Среди его воспитанников были люди, впоследствии заявившие о себе на самых разных поприщах. Да и сам Павлов был человеком с разнообразными интересами и широким кругозором. Примечательно, что осенью 1826 года он был приглашен на публичное чтение Пушкиным «Бориса Годунова», состоявшееся в доме Веневитинова в Кривоколенном переулке[88]. Павлов имел незнатное происхождение, был сыном священника из Воронежской епархии и всему, чего он достиг в жизни, был обязан невероятным способностям, обнаружившимся в нем с детства, собственному трудолюбию и усердию.
В Московском университете он одновременно являлся ординарным профессором физики, минералогии и сельского хозяйства и имел степень доктора медицины. Университет он окончил в 1816 году по курсам медицинского и математического отделений, получив при выпуске серебряную медаль по медицине и золотую по математике и естественным наукам, и был оставлен прикомандированным к кабинету натуральной истории. В 1818 году им была защищена диссертация на степень доктора медицины и он был послан на два года за границу для изучения естественной истории и сельского домоводства.
Этой командировкой, как говорили, Павлов был обязан главным образом основателю Московского общества сельского хозяйства (МОСХ), уже упомянутому нами генерал-губернатору Москвы князю Д. В. Голицыну, остававшемуся его покровителем и впоследствии. За границей Михаил Григорьевич изучал сельское хозяйство у знаменитого в то время немецкого естествоиспытателя, агронома и врача А. Теэра, преданным почитателем которого остался затем на всю жизнь. Кроме своих специальных предметов, Павлов увлекся натурфилософской системой Шеллинга, которая нашла в нем усердного последователя и распространителя. В 1820 году он возвратился в Москву и вскоре, в 27 лет, был избран на должность экстраординарного профессора по кафедре минералогии и сельского домоводства. Показательно, что, помимо основных курсов кафедры, Михаил Григорьевич читал в разные годы физику, технологию, лесоводство и минералогию. И как исследователь-практик много сил отдал созданию опытных станций, на базе которых потом возникла и развивалась Петровская (Тимирязевская) сельскохозяйственная академия.
Не меньшую популярность снискал Павлов на ниве просвещения и воспитания. До 1831 года он совмещал преподавание в Московском университете со службой инспектором Московского университетского благородного пансиона — привилегированного учебного заведения с особым статусом и не зависимого в финансовом отношении ни от университета, ни от государства. Пансион имел права Царскосельского лицея, но не входил подобно лицею в систему военно-учебных заведений. Пансион носил закрытый сословный характер, в отличие от бессословных гимназий и университетов. В пансион принимались мальчики от 9 до 14 лет; обучение длилось 6 лет по индивидуальным программам. По окончании воспитанники имели право на производство в офицеры и могли претендовать на те же чины гражданской службы в соответствии с «Табелью о рангах», что и выпускники Московского университета.
Заведение это пользовалось прекрасной репутацией и особыми преимуществами. Оно помещалось на Тверской и в виде большого каре с внутренним двором и садом занимало всё пространство между двумя Газетными переулками (Старым и Новым, ныне на этом месте — здание Центрального телеграфа).
Будучи автономным, имевшим собственную печать, Благородный пансион не вписывался в выстраиваемую новым императором строго иерархичную систему государственного образования. К тому же Благородный пансион при Московском университете вызывал недоверие властей. В разные годы в Московском университете и в пансионе при нем обучались более 60 будущих участников восстания на Сенатской площади[89].
В конце июля 1826 года Московский университет и Благородный пансион удостоил своим посещением император Николай Павлович. Впечатления от этого визита у государя остались крайне негативными, что и нашло свое последующее выражение в «Распоряжении относительно воспитанников Московского университета и состоящего при нем Благородного пансиона». В пансионе была произведена ревизия кадров и не устраивавшие администрацию преподаватели были удалены. С должности инспектора Благородного пансиона был уволен профессор университета И. И. Давыдов, вызывавший много нареканий у начальства. Вместо него был назначен профессор М. Г. Павлов[90].
24 сентября 1826 года император, взявший под личный контроль положение дел в московском образовании, вновь посетил Благородный пансион и нашел, что более всего этому учебному заведению не хватает строгого порядка и дисциплины. В связи с чем он направил инспектора М. Г. Павлова в Санкт-Петербург, чтобы перенять положительный опыт столичных заведений. По приказу императора тот осмотрел Инженерное и Артиллерийское училища, Школу гвардейских подпрапорщиков и юнкеров, Санкт-Петербургский университет, его пансион и Царскосельский лицей. По возвращении инспектора в устройстве Благородного пансиона был произведен ряд изменений и по существу, и в формально бытовом плане. М. Г. Павлову удалось установить должный порядок и дисциплину. Все воспитанники были одеты в мундиры по предписанному образцу. Попечитель Московского учебного округа, посетив в октябре 1827 года университетский пансион, остался удовлетворен обстановкой, найдя «в оном много перемен к улучшению, как в образовании пансионеров, так и в удобности для жительства их»[91].
М. Г. Павлов был не только умелым организатором и администратором, но и замечательным ученым и педагогом, увлекающим учеников различными предметами, раскрывая их красоту и гармонию в самом неожиданном ракурсе. Он мог создать прекрасную атмосферу как в преподавательской корпорации, так и среди воспитанников, помочь найти каждому занятие по душе. В 1829 году в пансионе было двести воспитанников. Значительное место в программе отводилось правовым дисциплинам, математике, физике, географии, естествознанию, военному делу и богословию. Не меньшее внимание уделялось и свободным искусствам — музыке, танцам, рисованию.
Но особая забота Павлова распространялась на занятия по русской словесности и древним языкам. Литературное направление в пансионе считалось приоритетным. Еще в 1799 году для развития творческих способностей в области филологии было создано общество «Собрание воспитанников университетского благородного пансиона». Среди его активных участников в разные годы были В. А. Жуковский, А. С. Грибоедов, Ф. И. Тютчев. Под эгидой общества в пансионе выходили рукописные журналы и альманахи: «Арион», «Маяк», «Пчелка», «Улей». Широкую известность в 1828–1830 годах приобрел «журнал наук, искусств и изящной словесности» «Атеней», основателем и издателем которого был М. Г. Павлов. Среди авторов журнала встречаем А. А. Шаховского, М. Н. Загоскина, С. Е. Раича, А. И. Герцена и Н. В. Станкевича, который жил у Павлова в доме и был поручен его воспитанию.