Хас вместе с Лёней, Рустамом, и Робинсоном находился на военном совете, который возглавил военный комендант форта Дюкень, генерал Пекоди де Контркёр. Помимо него, на совете присутствовали губернатор Дюкеня, господин Лагардер, и офицеры Контркёра, капитаны де Божё, Дюма, де Линьери, а также четыре лейтенанта и шесть младших лейтенантов. Кроме того, на совет был приглашен Шарль Ланглед, знаменитый лесной бродяга из французской Канады, наполовину француз, наполовину индеец, а также индейские вожди ряда племен: ленапе, шауни, оджибве, потаватоми, абенаков, конавага, оттава и гуронов. Были также индейцы-христиане из канадских миссий, которых возглавлял Атанас, один из самых авторитетных среди индейцев вождей.
Совет длился уже два часа подряд, но все разговоры на нем сводились к тому, что ни французам, ни индейцам очень не хотели воевать. Большинство из присутствующих надеялись отсидеться кто в форте, кто в лесах. Все это очень злило Хаса, не привыкшего дожидаться, пока противник придет и возьмет тебя за задницу. Единственный, кто рвался в бой, был де Божё. Но голос деятельного капитана был гласом вопиющего в пустыне.
А ситуация была близка к критической. Армия Брэддока стояла на западном берегу Мононгахелы, возле дома немца-кузнеца Фрейзера, в двухстах-трехстах ярдах от устья Черепашьего ручья. Брэддок уже перешел через броды Мононгахелы, и от французов британцев отделял лишь лес, через который англичане прорубали для себя дорогу. Однако энтузиазм капитана натолкнулся на неменьший энтузиазм Атанаса, который активнее всех возражал против битвы с англичанами. Не выдержав, де Божё в отчаянии воскликнул:
– Неужели этот гурон может говорить за всех вас?!
Индейцы молча переглянулись.
Капитан воодушевленно призывал и своих товарищей, и индейцев выступить из форта и устроить засаду на англичан. Однако Хас видел, что все его красноречие пропадало втуне. Индейцы выслушали де Божё, подумали, и дали ответ:
– Отец наш, ты так хочешь умереть, что и нас тянешь за собой? Нас всего восемьсот, а ты просишь нас напасть на четыре тысячи англичан? Воистину, это неразумно. Но мы обдумаем твои слова, и завтра ты услышишь наше решение.[86]
Хас, выслушав все это, молча плюнул с досады…
Сегодня утром военный совет собрался вновь. К этому моменту стали известны две вещи:
Во-первых, гарнизон форта вызвался идти на англичан[87], что немало удивило коменданта форта, который хотя и дал свое согласие на проведение засады, но сказал, чтобы брали только добровольцев. Понятно, что, услышав данные об армии англичан, комендант и губернатор приуныли. И причина тому имелась.
Армия Брэддока насчитывала четыре тысячи солдат-ветеранов, прибывших с ним из Европы. Кроме того, с ним были отряды колониальной милиции из Нью-Йорка и Коннектикута. Таким образом, общая численность англичан составляла примерно 4200 человек. Хорошо ещё, что с ним отказались идти индейцы южных колоний[88].
А французский гарнизон насчитывал порядка восьмисот человек. Примерно столько же насчитывал объединенный индейский отряд. Еще порядка ста пятидесятя канадских ополченцев пришли вместе с де Лангладом. Так что англичане обладали более чем двукратным численным перевесом, и биться с ними в чистом поле французам откровенно не улыбалось.
Но было еще и во-вторых. Сегодня утром индейцы ответили отказом вести боевые действия против Брэддока[89]. Взвесив все «за» и «против», они пришли к тем же выводам, что и Конрекур с Минневиллем. Это окончательно доконало Хаса. Встав, он молча долгим хмурым взглядом осмотрел всех и тихо произнес:
– Господа, мы пойдем в бой одни. Отсиживайтесь здесь, как крысы. Может быть, вам повезет уцелеть.
Де Божё, чья дворянская честь не могла стерпеть такого унижения, вскочил со стула и громко крикнул:
– Господа, и я пойду на врага с этими храбрыми воинами! Я уверен в победе! Неужели вы позволите вашему отцу уйти одному? Я обещаю вам английские скальпы и богатую добычу[90].