Белка просунула руки в ремни на подлокотниках.
— Ну что же ты? Святой отец! — Она истерично захохотала. — Астронавт херов! Врубай ток! Ты думаешь — я боюсь? Да мне плевать! Плевать, понял? И на тебя, и на твою вонючую тюрьму. И на весь ваш гнусный мир! Плевать!
Белка плюнула. Плевок попал коменданту на рукав.
— Да! Вот так! Плевать! — Белка рассмеялась. — Все вы мрази! Ненавижу вас! Мрази! И ты мразь! И тот легавый — мразь! Жаль, только одного пристрелила!
Комендант брезгливо, рукавом, медленно стер плевок. Губы его побледнели, он подошел к подиуму.
— Ну давай! — Глаза Белки, белые, безумные, сверкали из-под железного колпака. — Сволочь!
Она снова хотела плюнуть, но комендант хлестко влепил ей пощечину. Голова дернулась, Белка ударилась затылком о край колпака. Комендант снова ударил ее. Во рту появился соленый привкус.
— Поиграть хочешь… — пробормотал комендант. — Сейчас мы с тобой поиграем…
Он резко затянул ремень на ее левой руке. Грубая свиная кожа сдавила запястье, Белка вскрикнула. Комендант уже затягивал ремень на правой руке. Белка рванулась — стул даже не шелохнулся, он был намертво привинчен к полу. Неожиданно для себя самой она зарычала жутким кошачьим фальцетом. Стала изгибаться, подпрыгивать, дергать руками, пытаясь высвободить кисти.
Комендант, с бледным, серым лицом, отступил назад и с размаху хлестнул ее ладонью еще раз. Из носа брызнула кровь. Белка языком быстро слизнула кровь с верхней губы и, подавшись вперед, изо всех сил пнула коменданта ногой. Ботинок угодил прямо в пах.
Комендант застыл. Хватая по-рыбьи воздух ртом, он вытянулся, потом тихо сложился и заскулил. Белка зарычала опять.
— Сволочь! Так тебе! — Она кричала, плюясь на кафель кровью. — Мразь! Сука!
Дверь распахнулась, появился испуганный охранник.
— Господин ко…
— Вон! — хрипло заорал комендант. — Пошел вон!
Дверь спешно захлопнулась. Комендант, морщась, разогнулся. Тяжело дыша, он отступил от подиума.
— Дура ты психованная, — сказал он устало. — Я ж с тобой по-хорошему хотел… А ты такая же падаль, как и все остальные. Падаль…
20
В тюремной парикмахерской стоял смрад прелых хризантем, тяжелый и приторный. Было жарко и грязновато. Охранник, не снимая наручников, усадил Белку в кресло. Сам сел у стены и тут же задремал. Белка выпятила губу, подалась вперед, к зеркалу. Нижняя губа набрякла и противно пульсировала.
Парикмахерша, старая негритянка с фиолетовым лицом, косолапая, в стоптанных клетчатых тапках, весело подмигнула Белке.