Я думала, что меня ранили в живот, и крепко держала себя руками, уверенная в своей неминуемой смерти, пока не поняла, что кровь течет из моего бедра. Я подполза к Рамешу и увидела, что он ранен в лоб. Вокруг него были кровь, кости, мозги и волосы. Он едва дышал, а я лихорадочно пыталась придумать, как ему помочь. Через несколько минут мимо проехал фермер на велосипеде, решительно усадил меня позади него и вывел на главную дорогу. Мне было жарко, нога горела, и я боялась, что бандиты будут поджидать меня в ближайших кустах, чтобы снова в меня выстрелить. Оказавшись на главной дороге, мой спаситель остановил машину, которая отвезла меня в ближайшую больницу. Меня бросили в операционную, и как только врач начал извлекать пулю из моей ноги, мой индийский друг был доставлен в ту же палату и умер прямо рядом со мной.
Через несколько дней начальник полиции доложил, что они нашли кое-что из наших украденных вещей. Он попросил меня прийти посмотреть на возможных подозреваемых и опознать того, кто стрелял в нас. Я вошла в комнату, у стены напротив меня стояли шестеро мужчин. Я видела их, а они видели меня. Я внимательно посмотрела на каждого из них. Потом я заметила того, кто стрелял в меня; его образ отпечатался в моем сознании. Мои глаза задержались, и я перешла к следующему мужчине. Я посмотрела на каждого из них и снова посмотрела в глаза нападавшему. Я увидела в его глазах отчаяние и страх и в этот момент поняла, что мое слово определит его жизнь или смерть. Я представила себе его мать и семью. Я думала о том, что у меня впереди целая жизнь. Я не хотела нести бремя его смерти на своей душе. Я не хотела продолжать страдать. Что-то внутри меня смягчилось, и я покачала головой. Я не назвала его имени.
Когда позже я вернулась домой в Европу, у меня начали возникать глубокие экзистенциальные вопросы.
У меня небыло гнева, а скорее в глубокая печаль. Как могли молодые люди, которые убили Рамеша и чуть не убили меня, не видеть в нас людей? В одно мгновение они украли жизнь моего друга и навсегда изменили мою. Это было так быстро и бессмысленно. Я почувствовала себя убитой горем, представив себе, как эти молодые люди были безразличны к человеческой жизни. В то же время я понимала, как хрупка жизнь. Трагедия в Таиланде пробудила меня от транса бесцельного блуждания. Я спрашивала себя, как лучше всего провести мое драгоценное человеческое существование? Меня переполняло чувство бесстрашной решимости, стремления к осмысленной и полноценной жизни.
Следующие два года я прожила в Швейцарии, восстанавливая силы после путешествий, работая в ресторане, а когда моя нога зажила, вернулась к изучению современного танца. За это время я познакомилась с квалифицированным физиотерапевтом, который помог мне вылечить хроническую боль в спине, вызванную детским сколиозом. Вдохновленная его мастерством, я решила изучить это ремесло. Некоторые мои друзья-танцовщицы, живущие в Калифорнии, рассказывали мне, что в Сан-Франциско есть много школ массажа, и, стремясь создать новую жизнь для себя, я скопила деньги, собрала чемоданы и отправилась на другой конец света.
В 1981 году, в возрасте двадцати пяти лет, я приехала в Сан-Франциско. После того, как я освоилась в своей новой жизни, я стала очень активно встречаться с новыми людьми и изучать массаж, но в глубине души мне еще предстояло разобраться с эмоциональными проблемами моего прошлого. Мои болезненные отношения с отцом, его внезапная смерть, дни употребления героина и мой ужасный опыт в Таиланде - все это осталось неисследованным и неразрешенным. Не обладая ни языком, ни инструментами для самоисцеления, я страдала от ряда нестабильных отношений. В ретроспективе я использовала активность и деловитость как способ избежать более глубоких слоев травмы в моем теле и уме. Постепенно я устала, и мне захотелось избавиться от внутреннего волнения. Хотя я была полна решимости честно взглянуть на свою жизнь, я не знала, с чего начать.
Однажды днем, спустя четыре года после переезда в Сан-Франциско, я была на вечеринке с друзьями на Бейкер-Бич, когда встретила человека, который станет моим будущим мужем. При встрече с ним меня поразил его интерес к психологии и духовности. Я поделилась с ним своими приключениями в путешествии, и он оказался потрясен и очарован моим не по годам развитым французским стилем! Спустя некоторое время он познакомил меня со своим наставником, с которым в течение двух лет занимался духовно-психологической работой.
Пабло Санчез был шестидесяти лет, он был коренным американским медиком из племени Тива и Навахо, деканом недавно созданной Школы социальной работы в Университете Сан–Хосе в Калифорнии. До своей работы в академии он работал социальным работником в Бюро по делам индейцев, проживая и работая в резервациях Навахо и Юты в Нью-Мехико, Колорадо и Юте. Когда Пабло был молод, он участвовал во Второй мировой войне в фотокорпусе Военно-Воздушных сил и, находясь в Европе, получил мучительную задачу - запечатлеть концентрационный лагерь сразу после освобождения. Позже он рассказывал, что ужасы, свидетелем которых он стал в том концентрационном лагере, подтолкнули его к тому, чтобы посвятить себя человеческому преображению и исцелению. Много лет спустя Пабло стал учеником доктора Сальвадора Рокета, известного мексиканского психиатра, которого Мария Сабина, известная Масатекская
На моем первом сеансе с Пабло мы провели несколько минут в непринужденной беседе, прежде чем он встал и прошаркал к своей книжной полке. Недавно ему удалили опухоль гипофиза, из-за чего он стал плохо видеть. Он рылся в книгах и бумагах, бормоча себе под нос: "что она там делает? Что же это за психотерапевт? Я сейчас не в том месте!" Он вернулся ко мне с лукавой улыбкой на лице и протянул мне небольшую книжку, озаглавленную
Две строчки, и я рыдала, чувствуя, как растворяюсь в странном супе из горя, ужаса, мужества, и надежды. Я продолжала читать: "все люди - мои братья, но я отличаюсь от них. Я - уникальное существо. Я - величайшее чудо природы." Сидя там, в его кабинете, я почувствовала искру оптимизма в моем отчаянии, и желание исцелить себя и проявить свой человеческий потенциал проснулось во мне.
Методы, которыми Пабло поддерживал и направлял своих клиентов, были творческими и разнообразными. Помимо индивидуальных часовых консультаций, он также проводил индивидуальные и групповые сеансы исцеления, во время которых он использовал различные психо-духовные методы, такие как управляемое дыхание, рисование или чтение определенных книг; а также отправлял людей на природу, танцы или отправлял их во флотационный бассейн. Если он считал это уместным, то направлял своих клиентов во внутренние путешествия с помощью расширяющих сознание веществ, таких как МДМА, МДА, ЛСД, грибы или кетамин. Руководствуясь своей интуицией и личной связью с клиентом, Пабло выбирал способ, который, по его мнению, наиболее подходил для их исцеления. Вместо гедонистических приключений эти путешествия совершались с намерением проделать психологическую работу в обстановке сакральной церемонии.
Пабло придавал большое значение встречам сразу после путешествия. Он стремился показать, как эти переживания могут изменить жизнь людей, и поощрял своих клиентов привносить ритуалы в повседневную деятельность. Пабло научил меня вкладывать намерение в каждый жест, придавать ему присутствие и смысл. Если бы я сорвала лист с дерева для своего алтаря, он велел бы мне поговорить с деревом, прежде чем взять его, чтобы сознательно признать жертву листа для моего исцеления. Однажды он велел мне сломать маленькую веточку пополам, как символ приверженности к моему исцелению и подготовке к групповой церемонии с грибами. Я почувствовала всю серьезность момента, когда выбрала маленькую веточку из земли, произнесла молитву и сломала ее пополам, чтобы подчеркнуть важность момента. Эти два маленьких куска дерева до сих пор лежат в маленьком мешочке из ткани на моем алтаре, отдавая дань моей бесконечной преданности пути исцеления.
Как художник, Пабло дополнял свой психологический интеллект творчеством, которое он привносил в задания, которые давал. Взгляд на мир глазами художника лежал в основе его подхода. Чтобы поддержать интеграцию материала, который появился в моих путешествиях, он учил меня работать с глиной, импровизировать в танцах и всегда уважать мои отношения с природой. Выполняя эти практические задания, я чувствовала себя более вдохновленной и осознанной, замечая ощутимые перемены в своей жизни. Пабло радовался моим успехам и переменам, о которых я рассказывала. Когда с моей стороны возникало сопротивление, он с любовью бросал ему вызов. Оглядываясь назад, можно сказать, что большая часть уравнения состояла в том, чтобы кто-то, был искренне заинтересован в моем развитии и исцелении.
После нескольких месяцев совместной работы Пабло предложил мне начать помогать ему. Его стиль был таков, что после короткого периода участия в его группах его клиентам предлагалось помогать ему. Это давало всем возможность учиться с обеих сторон. Я присоединилась к нему в индивидуальных терапевтических сеансах с другими клиентами, а также помогла ему организовать групповые поездки. В то же время у меня была возможность присоединиться к нескольким мероприятиям доктора Сальвадора Рокета - интенсивным ретритам, которые вели участников через ряд духовно-психологических процессов, включая искусство, движение, психодраму, лишение сна и конфликтные переживания. Цель работы Сальвадора состояла в том, чтобы открыть людям самые глубокие уровни страха и тени в их психике, чтобы помочь их психологической и духовной эволюции. Я также начала участвовать в парных ложах под руководством церемониального лидера Таоса, Ричарда Диртрака, и в конечном итоге стала многолетней ученицей Мэрилин Янгберд, учителя Арикара-Хидатса Лакота и лидера парной ложи. По мере того как я все больше вовлекалась в эти целительные поиски - мои клиенты начали делиться со мной историями своей личной жизни во время сеансов массажа, и я решила поступить в аспирантуру по соматической психологии, а затем пройти обучение по методу телесно-ориентированной психотерапии Хакоми. Я хотела получить солидное психологическое образование в дополнение к моему прошлому: танцам и массажу, чтобы иметь более сбалансированную основу, чтобы помогать другим. За это же время я стала женой и матерью.
Через несколько лет после того, как я стала воспринимать отдельных клиентов в качестве соматического консультанта, меня познакомили с человеком по имени Хуан. Десять лет Хуан провел в Уаутла-де-Хименес, маленьком городке высоко в горах Сьерра-Мадре в Мексике, участвуя в церемониях с местным старейшиной Масатеков по имени Джульета Казимиро. С раннего детства Джульетта была обучена знанию священной грибной церемонии, традиции, которая поддерживалась в ее регионе на протяжении тысячелетий. Поскольку в наших церемониях с Пабло мы использовали грибы, я была в восторге от возможности познакомиться с корнями этой традиции. Хуан чувствовал, что наша с Джульеттой судьба переплетена и что нам необходимо встретиться. Он рассказал ей о моем интересе к работе, и она пригласила нас в гости.
Морозным осенним днем мы с Хуаном встретились в мексиканском городе Оахака, чтобы совершить коварную шестичасовую поездку в горы. В то время большинство дорог в Уаутла-де-Хименес были полны выбоин и немощеных с реками мутной воды, бегущей по ним. Очень немногие автобусы добрались до города, и было только несколько других автомобилей вокруг. Торговцы ходили по улицам, продавая фрукты и овощи, а старухи сновали туда-сюда в традиционных платьях
Наконец мы прибыли к месту назначения - двухэтажному зданию, построенному из шлакоблоков и оштукатуренного кирпича. Полная трепета, я почти дрожала. Как будто грибы уже активизировали мою психику и тело, высвобождая странные ощущения тревоги и радости. Джульетта открыла дверь, протянула руку и представилась, прежде чем пригласить нас войти. На ней было расписанное платье и красный свитер, две длинные черные косы свисали по обе стороны груди. У нее была теплая улыбка и игривый огонек в глазах.
Оказавшись внутри, я увидела, что комплекс был построен вокруг открытой кухни и патио. По земле были разбросаны ведра, в которых собиралась дождевая вода, а другие были переполнены букетами цветов. Позже я узнала, что свежие цветы доставляли ежедневно, чтобы украсить массивный алтарь Джульетты или отнести на кладбище на семейные могилы. Нас провели в гостиную Джульетты, стены которой были увешаны фотографиями ее внуков, ее мужа Лусио, делающего свечи из пчелиного воска, и выцветшей черно-белой фотографией ее свадьбы, на которой ее мать Мария Петра, ее учительница и свекровь Регина Каррера проводили ритуальную процессию по улицам.
Джульетта разговаривала с Хуаном, пока я сидела на диване, наблюдая за смехом и жестами этой женщины. Я чувствовала себя невероятно счастливой, просто сидя с ней в одной комнате, чувствуя, что это было новое начало для меня и что моя жизнь и работа изменятся так, как я еще не могла сформулировать.
Мы с Джульетой провели вместе несколько дней. Она показала мне местную природу, рынок, церковь, местные святые места и мы навестили место ее рождения. Мы ели традиционную еду и пили ее домашний кофе. Она сказала мне, что народ Масатеков, потомки майя, называют себя народом Орла. Она с любовью называла священные грибы Niños Santos, объясняя, что они - святые дети Матери-Земли. Она объяснила, что акт поглощения их является священным моментом причастия.