— Девчонки называют меня шлюхой, а сами завидуют. — Рыжеволосая манекенщица с острым подбородком и слегка раскосыми темными глазами невозмутимо поправляла макияж перед увеличительным зеркалом. — В прошлом году Серега подарил мне «опель». У девок из агентства чуть глаза от зависти не повылазили… все как одна сказали, что «опель» — немодная машина и мне не идет. А мне-то что?.. А Костик сводил меня на Неделю прет-а-порте, и мы покупали для меня шмотки прямо с подиума. Я чувствовала себя настоящей леди… А сейчас я с Борькой из «Бизнес-банка». Он обещал отправить меня в круиз по Средиземному морю.

Ей было лет восемнадцать, не больше, этой рыжей любительнице прет-а-порте. Этой леди так называемой. Она была одной из участниц конкурса красоты «Мисс Телевидение», несмотря на то что не имела ровно никакого отношения к журналистике. Влада с досадой подумала, что половина заявленных участниц — просто манекенщицы. Журналисток, соответствующих международным стандартам красоты, не так-то и много — вот организаторы конкурса и разбавили их профессиональными моделями. Конечно, на груди каждой «вешалки» красовался бейджик с названием какой-нибудь газеты.

— Сплошная профанация, — пробормотала Влада, откидывая волосы назад.

Она была не в духе. Половина из присутствующих за кулисами девочек на репетициях не появлялись, что давало основание заподозрить их в наличии крепкого блата в жюри. Самое обидное — многие из них были гораздо красивее Влады и намного ее моложе.

А ведь она так рассчитывала на победу. В зрительном зале сидела вся ее семья плюс человек, взгляд которого был жарче самого крупного софита. Телеоператор Гоша Кудрин. Он пришел разделить с Владой ее триумф — каково же будет ей, если вместо этого он окажется свидетелем ее позора?

Влада никому не говорила, в том числе и Гоше, что она заранее сняла номер с видом на Красную площадь в гостинице «Националь». Бешеные деньги отвалила. По ее желанию номер украсили красными тюльпанами, ее любимыми цветами. Первая Владина ночь с мужчиной, в которого она так давно влюблена, будет нежно пахнуть тюльпанами. Разве можно будет забыть такую ночь? Разве можно будет не влюбиться в такую девушку?

Ну и пусть на эту волшебную ночь ушел весь ее гонорар. Иногда надо позволять себе расслабиться. Ей немного досаждала навязчивая мысль — ведь по-хорошему, всем этим должен бы заниматься мужчина. Это он должен бы охотиться за ней и потратить последние деньги на шикарный гостиничный номер.

Она успокаивала себя, повторяя снова и снова: «Эмансипация». Как эмансипированная женщина, современная феминистка, она имеет полное право на инициативу. Да, именно так. И точка.

«Пусть только попробует не влюбиться!» Карандашиком для бровей Влада подрисовала над верхней губой родинку, как у топ-модели Синди Кроуфорд.

Родинка сделала ее лицо еще старше и грубее. Она досадливо стерла ее — но теперь вместо аккуратной черной точки над губой расползлось уродливое неряшливое пятно.

— Черт! Черт! Почему мне так сегодня не везет?!

— Это предменструальный синдром, милочка, — улыбнулась рыжеволосая манекенщица. — Хочешь, ношпы дам?

— Да пошла ты вместе со своей ношпой!

— Как хочешь, — ничуть не обиделась красавица. — На твоем месте я бы не хмурилась. С морщинками ты выглядишь еще старше, чем есть на самом деле.

Она отошла, веселая, красивая и невозмутимая. В отличие от Влады она была в прекрасном расположении духа. На ней было шелковое красное платье на тоненьких бретельках. Она была почти на целую голову выше Влады и смотрелась куда эффектнее. «Блатная, что ли?» — уныло подумала она.

— Владочка! — в гримерную заглянула Ольга.

Влада нахмурилась, словно у нее разболелся зуб. У ее сестры был настоящий талант выглядеть нелепо. На этот раз Ольга решила принарядиться — но лучше бы она этого не делала. Почему-то она решила, что ей пойдут расклешенные бархатные штаны, тогда как на самом деле Олины и так не худые ноги в данных брючках выглядели мощными колоннами. В штаны была заправлена просторная блуза в крупный белый горох. Оля была похожа на клоунессу, которая надела костюм, а загримироваться пока не успела.

И Влада в очередной раз подумала: «Как странно, что мы сестры». Нет, она искренне любила младшую сестренку-неудачницу. Но иногда, по ее мнению, было бы неплохо, если бы Олечка оставалась за кадром. Ну зачем, скажите на милость, ей понадобилось лезть в гримерную?

— Ольгуша, я занята, — Влада попробовала оттеснить сестренку к двери. — Поговорим после конкурса. Через пятнадцать минут первый выход.

— Владочка, какая ты красивая!.. Тебе нравятся мои новые брюки?