Мое дыхание участилось, и все, что я могла сделать, это смотреть на Виктора. Я снова онемела, ожидая, когда он заговорит…скажет что-то…наградит меня своим голосом.

Мой желудок сжался, руки задрожали, ладони тоже вспотели.

Я не осмелилась заговорить.

Нет.

Я не могла…

Сначала я хотела услышать его голос.

Сначала я хотела почувствовать его голос.

Виктор встал передо мной на колени и раздвинул мои бедра, чтобы устроиться между ними. Его тело заполнило мое пространство, наполняя мой нос его уникальным ароматом. Плечи у него были прямые, грудь широкая и вздымалась с каждым вдохом. Он нервничал, как и я. Боялся, как и я.

Я сжала его руки в своих и ждала…ждала…и ждала.

Он открыл рот, потом снова закрыл. Он вдохнул. Я выдохнула. Я вдохнула. Он выдохнул. Это был почти танец.

Его губы приоткрылись, его рука сжала мою. Его темные глаза были напряженными и остекленевшими. — Валери…

О Боже.

Слезы навернулись мне на глаза, и я услышала сдавленный звук. Он исходил от меня. Слезы потекли быстрее, увлажняя мои щеки.

— Валери…Я люблю тебя.

Я не могла дышать. Я действительно…не могла дышать.

Его голос, о Боже, его голос — такой глубокий и богатый. Грубый, но с намеком на мягкость, когда он говорил со мной.

Его голос — это было определение божественности. Он успокаивал мои уши. Его голос, музыка к моей душе, его слова, лирика…и сам Виктор, он был песней. Моей прекрасной песней. Испорченная жизнью, наполненная тьмой — но все равно такая красивая.

— Виктор, — произнесла я сквозь сдавленное горло, мой голос был едва слышным шепотом. Но я все слышала. Свой голос. Его голос.

Я слышала.

Раздался еще один сдавленный звук. На этот раз я не была уверена, от меня это или от Виктора. Мое тело задрожало, и я соскользнула на землю, теперь рыдая.