Я хотела сказать, что со мной все в порядке…но это было не так.

Я была счастлива…но также была несчастна.

Смесь эмоций кипела во мне, и я боялась, что она выплеснется наружу и сожжет всех на своем пути.

Как я могла объяснить это, как я могла объяснить то, чего сама не знала…объяснить необъяснимое? Протирая закрытые глаза, я попыталась подавить стон разочарования.

— Тебе больно. Виктору больно, — прошептала Айла.

Мои глаза резко распахнулись, и я посмотрела на нее. Ветер подул немного сильнее, взъерошив наши волосы. Я заправила свои дикие локоны за уши. — Он говорил с тобой?

Айла покачала головой, слегка покачивая малыша Ксандера на руках. — Нет. Ему это и не нужно. Я вижу это по его лицу.

Я прикусила нижнюю губу и проглотила комок в горле. — Ты его хорошо знаешь.

Я не хотела, чтобы это прозвучало так, но в моем голосе были слышны жесткие нотки. Даже я это слышала. Айла тоже.

Никто не разговаривал с Королевой в таком тоне. Даже если это не было сделано намеренно.

Но Айла не заострила на этом внимание. — Да, я его знаю. Но я также узнаю боль, когда вижу ее. Прямо сейчас она отражается в твоих глазах. Тот же самый взгляд, который я вижу в его глазах.

— Ты не понимаешь…

— Разве? — тихо спросила Айла. — Мне кажется, я все прекрасно понимаю. Я знаю, как трудно оставить прошлое позади. Я знаю, как трудно отпустить, двигаться дальше, исцелиться…

Я обхватила пальцами перила балкона. Моя хватка усилилась, пока костяшки пальцев не побелели и не онемели. — Виктор рассказал нам, что произошло. Еще в России, когда вы вдвоем убегали. Он рассказал нам об Эрике и твоей…подруге.

Я тяжело вздохнула и судорожно выдохнула. Боже. Это было больно. Было больно так…сильно. Мои легкие горели, и мне приходилось кусать губы, чтобы не разрыдаться.

— Ирина…была моей…единственной подругой, — мой голос срывался на каждом слове, и непролитые слезы жгли глаза еще сильнее. Я моргнула, пытаясь прояснить затуманенное зрение, но вместо этого соленые капельки оказались на моих щеках, оставляя мокрый одинокий след.

— Я знаю, — ответила Айла, ее голос был полон сочувствия. — Трудно терять тех, кого ты глубоко любишь.

— Ты когда-нибудь… теряла кого-то?

Айла инстинктивно обняла сына, и ее глаза потемнели. Малыш Ксандер издал приглушенный звук, а затем начал извиваться в руках матери, почти взволнованно. — Ш-ш-ш… — Айла начала слегка качать руками, пока ее ребенок снова не успокоился.

— Я не теряла такого человека, как ты, нет. И я каждый день благодарю Бога за это. Но, Валери, было время, когда я теряла себя. Я провалилась глубоко в трещины темной дыры. Мой путь не цветущий. Мое прошлое не было наполнено любовью. До встречи с Алессио у меня не было ничего, кроме боли и страха.