— Ты выглядишь такой красивой сейчас, — он хрипло пробормотал. — Покрасневшая, глаза трепещут, закрываясь от удовольствия, задыхаешься в ожидании следующего вдоха, тело содрогается. Полностью и абсолютно потерявшись в твоем желании.
Он толкнулся в меня…ах…так изысканно медленно. Так восхитительно медленно. Мои губы приоткрылись, беззвучный стон вырвался из меня.
— Я видел тебя счастливой. Смеющейся, улыбающейся. Я видел тебя печальной, в слезах. Я видел тебя со многих сторон. Твои ежедневные выражения лица. Когда просыпалась. Перед тем как ложилась спать. Во время сна. Но это…это мой любимый образ тебя, Валери. Когда ты отпускаешь…и позволяешь себе почувствовать чистую, неподдельную похоть. Когда ты позволяешь мне заставлять тебя чувствовать…грязные грязные вещи, когда ты теряешь тот жесткий контроль, который у тебя есть.
Виктор сел, и мои глаза закрылись, когда его губы нашли мое горло, целуя и посасывая чувствительную кожу. Я была беспомощна, но я не хотела бороться с этим — больше не хотела.
— Я скучал по тому, как ты краснеешь, — его голос вибрировал по всему моему телу, и я начала чувствовать себя все более горячей, напряженной, моя кожа зудела от желания.
Он провел рукой вверх и вниз по моим бокам, прежде чем перейти к спине. Его пальцы скользнули вверх по моей спине, неторопливо, так медленно…Я начала дергаться в его руках, сильнее тереться о него. Моя киска сжалась, и я поклялась, что почувствовала искры по всему телу. Виктор запустил пальцы в мои волосы. Он сжал их в кулаке и откинул мою голову назад.
— Открой глаза, — хрипло прошептал он.
Как только я открыла глаза, мой взгляд остановился на нем. Его темные глаза были наполнены жаром, и они были интенсивными. Мне пришлось моргнуть и отвернуться.
Между моих бедер была пустая боль, чувство потребности быть заполненной. — Пожалуйста, — взмолилась я.
Губы Виктора дьявольски изогнулись. — Я люблю, когда ты умоляешь. Это делает меня таким чертовски твердым,
Он толкнулся вверх, как будто доказывая свою точку зрения. Его большая выпуклость сильно надавила, потирая мой пульсирующий клитор, и я издала еще один стон, мои глаза расширились. — Ты меня чувствуешь? Ты чувствуешь, какой я твердый из-за тебя?
Я молча кивнула. Все мои слова и дыхание были украдены у меня. Виктор был вором. Он украл мое сердце, мою душу…всю меня.
— Ты хочешь чтобы он был в тебе? Ты хочешь, чтобы мой толстый член был внутри тебя, детка? Скажи это.
Мои губы снова приоткрылись, чтобы что-то сказать, но я не могла. Я сделала единственное, что могла. Я схватила его лицо, и мои губы мгновенно стали пожирать его. Его язык скользнул мимо моих губ, и я впустила его, позволила ему погладить меня изнутри. Он пососал мой язык, прежде чем прикусить мои губы. Когда я издала хриплый стон, нечто среднее между наслаждением и болью, Виктор мрачно цокнул, прежде чем отстранился.
Он быстро двинулся, и мир замер. Через несколько секунд он поставил меня на колени на кровать, моя задница поднялась в воздух, мои бедра раздвинулись, и я оказалась…голой. Все произошло так быстро. Холодный воздух коснулся моей кожи и разгоряченного влажного центра, и я задрожала, пытаясь снова сжать ноги.
— Нет, не смей. — Виктор передвинул колени между моих бедер, снова раздвигая их, пока я не оказалась широко открытой для него.
Он сильно надавил на мой пульсирующий бугорок, прежде чем раздвинуть мои губы. Его прикосновение было теплым, зажигая во мне что-то яростное и нуждающееся.
Его пальцы теперь были скользкими от моих соков, и он начал тереть меня, сначала медленно. Его прикосновение было мягким, таким нежным. Он дразнил меня. Он играл со мной. Он заставлял меня хотеть большего, пока я не зарылась лицом в подушки и не сдерживала отчаянные крики.
Давление между моими бедрами нарастало и становилось невыносимым. Густой румянец окатил мое тело, и я почувствовала, как мои внутренности стали горячими, влажными, тугими…