– Может. – Мистер Бастири едва заметно пожал плечами. – Но я не думаю, что такое древнее колдовство ошибается. Тут вопрос в другом. Миссис Патчис рассказала мне о результатах ее исследований. И я думаю, что ни одна из девушек просто не дожила до того момента, когда магия омелы найдет себе место.

– Они не справлялись с чувствами… – прошептала я.

– Именно, – кивнул он. – Представьте… Хотя вам и представлять не нужно. Ваша магия пытается совладать с чужеродной, и это само по себе беспокоит ваши чувства: вызывает страх, тревогу, неуверенность. Контролировать их становится тяжелее. Плюс вы сами обладаете редким даром выражения эмоций. И в довесок: магия омелы – это, по сути, голые эмоции. Страшный коктейль, верно?

С последним вердиктом мистера Бастири я была полностью согласна. И вот этот вот коктейль уменьшал мои шансы на положительный исход.

– А может быть, наоборот, – попыталась утешить меня или саму себя миссис Патчис. – То, что ты обладаешь даром визуализировать свои эмоции, поможет тебе совладать с магией омелы. Такое тоже возможно. Вдруг омела на этот раз попала в самую точку.

– Я буду молиться, чтобы так и было, – сказал мистер Бастири. – И вы, мисс Блэр, ни в коем случае не отчаивайтесь. Наберитесь терпения, помните о том, что в вашей душе сейчас все вкривь и вкось, и все, вас окружающее, не настолько обширно, как кажется вашему встревоженному до крайности сердцу.

На некоторое время мистер Бастири замолчал, его лицо сделалось сосредоточенно-хмурым. Казалось, он принимал какое-то важное решение. Библиотекарь вновь поднял на меня глаза и произнес:

– У меня был друг, магистр Дейли, вы помните его, Элеонора? – спросил он у миссис Патчис.

– Помню, – ответила она. – Очень вежливый и дотошный был человек.

Мистер Бастири усмехнулся:

– Именно так. Это самые яркие черты Эндрюса. Он был вежлив и дотошен. Лучше и не скажешь. Так вот, мой друг имел привычку подробно конспектировать все, что считал важным и значимым не только для себя, но и для остальных.

– Что вы хотите сказать, Дрогг? – прищурилась миссис Патчис. – Мы можем где-то более подробно прочесть о том, что случилось с Ивией?

– Именно так. Архивные записи сухие, содержащие голые факты. Эндрюс же описывал события в красках.

– Почему вы никогда не говорили об этом? – удивилась она.

– Видите ли, Элеонора, магистр Дейли перед смертью решил, что никому, кроме меня, свои записи не доверит, поскольку в них содержались порой довольно неприятные подробности. Я был согласен, что многое из этого выносить на общее обозрение не следует. На том совете я не присутствовал, а вот Эндрюс в те годы очень активно участвовал в собраниях магического сообщества. Думаю, есть смысл обратиться к его записям.

Не дожидаясь наших ответов, мистер Бастири тяжело поднялся на ноги и прошествовал к противоположной стене. Там он, как и прежде миссис Патчис, произнес заклинание, и часть стены сдвинулась. За ней показалась довольно просторная комната, заставленная стеллажами, на которых лежали тяжелые книги. Мистер Бастири вошел в комнату и минуты две не появлялся.

– Я давно все расставил в хронологическом порядке, – послышался его голос. – Мисс Блэр, вы не поможете мне? Я уже стар, и силы сейчас меня оставили.

Я бросилась на помощь, чувствуя, что вот-вот узнаю по-настоящему важную информацию. В тайной комнате мистера Бастири было уютно, даже несмотря на пыль. Видно, что старик берег книги, ранее принадлежащие его другу.

– Вон та полка, мисс Блэр, – указал он наверх. – Третья книга снизу.

Мне пришлось хорошенько потрудиться, чтобы добыть необходимый том. Магия здесь не помогала совершенно. Опираясь ногами на выступы, я влезла наверх и, аккуратно перекладывая верхние писания, добралась до той самой, на которую указал библиотекарь. Только сложив все обратно, я спустилась.