От воспоминаний о том, как со мной поиграл фантом Аш-исси, стало совсем горько и больно. И я даже не знала, чего бы мне хотелось: чтобы никогда не встречать фантом или чтобы, наоборот, встретить хозяина и просто посмотреть ему в глаза? Спросить наконец, почему он так со мной поступил? Хотя понятное дело почему. Истинный Аш-исси, которого я нашла в подземелье, люто ненавидел людей и все, что с ними связано. Если бы я побыла на его месте, тоже бы возненавидела.

«А разве можно так целовать, когда ненавидишь?» – всплыл нелепый и неуместный вопрос.

И я ответила себе:

«Ты же сама знаешь, что Тени – мастера обмана. К тому же, когда очень сильно хочется на свободу, еще и не так поцелуешь».

Вздыхая, я следовала за лордом. О чем я только думаю! Тут бы размышлять о том, какую еще гадость тебе уготовила судьба, и молиться святой Матильде, а я пытаюсь понять, было ли правдивым, настоящим то, что делал со мной фантом еще одной Тени. Как есть дура…

Коридор вильнул, и мы остановились перед резной деревянной дверью. Тут шед сделал кое-что интересное: он протянул руку к замочной скважине, и я увидела, как частицы мрака соскользнули с его бледной ладони и просочились в отверстие. Тут же щелкнул отпираемый замок, он толкнул дверь и вошел. Я следовала за ним, озираясь по сторонам.

Вот и кабинет лорда Теней. Чем-то он даже походил на кабинет Оттона ле Ферна: привычный широкий стол, заваленный свитками и книгами, стеллажи, уставленные склянками разной формы и размера. В окне был большой витраж, сложенный из цветных стекол, и, поскольку снаружи тоже было светло, по полу и по стенам пролегли хитрые красно-желто-синие узоры. Присмотревшись, я сообразила, что уже видела подобные орнаменты, ими украшали себя Дикие. Только у них были черно-белые татуировки, а здесь цвет придавал картинке объем. Это было восхитительно, так красиво, что на миг я даже забыла о том, где нахожусь.

Через мгновение мне напомнили: откуда-то из угла ко мне метнулся особенно большой сгусток тьмы, я едва успела заслонить лицо рукой. Из тьмы выскочило нечто, похожее на угря, блестящего, синего и очень зубастого. И он обязательно впился бы мне в руку, если бы не окрик лорда.

– Назад, Лиэ, не трогать!

Угорь, извиваясь, повис в воздухе на уровне моей груди, щелкнул зубами и покосился недовольным, но вполне разумным глазом на лорда. Вокруг его блестящего длинного тела вились куски мрака. Я осторожно выдохнула сквозь зубы, не смея шевельнуться. Все-таки челюсти у этой летающей рыбы были такими, что клок мяса точно выхватит.

Шед подошел к столу, присел на его край, повернувшись ко мне. Я же, убедившись в том, что угорь больше не пытается нападать, спросила:

– Зачем я вам, милорд? Я всего лишь сирота. У меня нет ни родных, которые бы дали за меня выкуп, ни заинтересованного в моей судьбе человека, который обменял бы меня на пленную Тень. Так зачем?

Он сложил руки на груди, усмехнулся.

– Какая же ты глупая. И наивная. Даже противно.

– Возможно. Скорее всего, именно так и есть, как вы говорите.

Я в который раз вспомнила, что своими руками освободила Тень, а он меня за это укусил, да еще и резерв выдрал, и на глаза навернулись слезы. Да, он прав, глупая и наивная.

– Ты выглядишь так жалко, что я тебе, пожалуй, кое-что расскажу, – насмешливо продолжал он, – чтобы ты осознала всю непомерную глубину собственной наивности и никчемности.

– Так расскажите, – вздохнула я, – только отчего я вам должна верить? Мне врали все.

– Дело твое, – шед пожал плечами, – но мне нет смысла обманывать. Самая жуткая боль рождается в правде, человечка. А мне приятно делать тебе больно.

Извивающийся угорь медленно поплыл в свой угол, свернулся там клубком и не шевелился, сверкая алыми глазами сквозь завесу тьмы.