Глава 6

Лион. Внутренняя контрабанда

Итак, визит Фаварже в палату синдиков был связан еще с одной задачей, которую ему необходимо было решить за время пребывания в Лионе, едва ли не столь же важной, как переговоры относительно «Энциклопедии»: он должен был договориться о контрабандных перевозках. Как уже было сказано в главе 2, нёвшательцы отправляли свои тюки через Фрамбур и Понтарлье или через другой какой-нибудь пограничный переход, где таможенные чиновники запечатывали их и выдавали таможенные квитанции (acquits à caution). Затем агенты по доставке перевозили их в Лион для досмотра в палате синдиков. Закончив досмотр, степень тщательности которого целиком зависела от самих синдиков, они выписывали свидетельство о разгрузке, а возчик возвращал этот документ вместе с квитанцией на тот таможенный пункт, где документ был выписан, в качестве доказательства, что в тюке не было ни пиратских, ни запрещенных изданий. Агент по доставке, а им чаще прочих оказывался Жан-Франсуа Пион из Понтарлье, выступал в роли страховщика, гарантировавшего возвращение учтенной acquit, и должен был выплатить весьма существенный штраф в том случае, если этот возврат не происходил до оговоренной даты. Несмотря на большое количество бумажной работы, эта система в целом функционировала более или менее эффективно как сдерживающий фактор на пути книжного пиратства – конечно, при условии что инспекторы из палаты синдиков, которых время от времени сопровождал полицейский чиновник, исполняли свою работу с должным рвением. Понятно, что рвение убывало в той мере, в какой они вступили в сделки с представителями зарубежных производителей. Однако преступный сговор и соучастие в нелегальных поставках никогда не были делом простым и безопасным. Владельцы книжных магазинов, которые одновременно служили синдиками, а также их коллеги часто ссорились со швейцарскими издателями, или оказывали одним из них предпочтение перед другими, или защищали собственные пиратские издания от конкуренции из‐за рубежа, или продвигали на рынке оригинальные издания в противовес пиратским, или пугались, что их накажут за соучастие в преступной деятельности, или (хотя и очень редко) просто испытывали отвращение к противозаконным махинациям. Несмотря на то что STN старательно заводило друзей среди провинциальных книготорговцев, оно не могло рассчитывать на автоматическое прохождение своих грузов через палаты синдиков, полагаясь только на их добрую волю или даже на взятки, которые те время от времени получали. Здесь была нужна помощь профессионала в подобных делах.

Вскоре после того, как Фаварже приехал в Лион, STN наняло Жака Револя, чтобы он проводил тюки с книгами через палату синдиков, а затем рассылал их по конечным адресам по всей территории Франции. Один из постоянных покупателей намекнул, что у Револя есть способы вовсе избегать досмотра. Издательство заинтересовалось этой возможностью и постаралось прощупать Револя на предмет его истинных талантов в сфере контрабанды, облачив расспросы в дипломатичные формулировки, и в то же время завлекало его грядущей возможностью начать работать по-крупному101. Как и в случае с Февром и другими приграничными контрабандистами, оно хотело, чтобы Револь принял на себя обязанности «страховщика», то есть согласился компенсировать полную стоимость груза в случае его изъятия. В письме, подписанном «Револь и Компания», тот ответил, что в последнее время палата синдиков закрутила гайки во всем, что касается книжной торговли, поскольку правительство потребовало усиленного проведения в жизнь новых эдиктов по искоренению пиратства. Револю и в самом деле удалось найти «надежные способы» избегать досмотра, но это вызывало много хлопот и расходов, а потому, «при всей возможной экономии, вам это обойдется в сумму от 4 до 5 ливров за сотню фунтов». У него были связи с Дюпленом, и он мог использовать поставки «Энциклопедии» in quatro, против которых правительство не возражало, и прятать в тюках листы запрещенной литературы. Ключевой труд эпохи Просвещения, книга, которая вызвала колоссальный скандал в 1750‐х, после чего была строжайше запрещена, теперь, в 1770‐х, использовалась в качестве прикрытия для того, чтобы распространять новую волну нелегальной литературы.

Предложение Револя звучит интересно, ответили из STN, но в состоянии ли он гарантировать, что книги попадут к французским покупателям, где бы те ни жили? Если дело обстоит именно так, то издательство согласно платить 4 ливра за доставку сотни фунтов путем «страховки». В своем ответе Револь предпочел избежать слова «страховка», хотя пообещал в целости и сохранности доставлять грузы STN тем книготорговцам, которых издательство упомянуло и которые жили в Марселе, Бордо, Лудёне и Осерре. Несколько первых партий STN отправило в июне 1778 года. С ними тут же случилась задержка, поскольку они не были вложены в тюки с «Энциклопедией», как того требовал Револь. Тем не менее он пообещал позаботиться обо всех застрявших на полпути грузах и провести гораздо большее их количество через палату синдиков посредством поставок, что шли от STN Дюплену: «Мы можем заверить вас, что располагаем надежными складскими помещениями; и если вы намерены задействовать возможности, связанные с „Энциклопедией“, вы можете использовать всего один тюк для того, чтобы замаскировать четыре других, обложив их нужными листами по краям и сверху». Револь заверял, что сможет «легко» проводить товары через палату, если STN будет поставлять их в тюках с томами этого издания. Дюплен нанял его для того, чтобы заниматься всеми прибывавшими грузами свежеотпечатанных томов «Энциклопедии», которые «чрезвычайно редко подвергаются досмотру в палате синдиков, а если и подвергаются, никто не заглядывает внутрь тюков, а просто осматривает их по бокам».

Сомневаться в том, что Револь обладал соответствующими возможностями и был хорошо информирован, не приходилось – но вот насколько ему можно было доверять? Мог ли он взять на себя страховку и был ли способен управиться со всем объемом поставок после того, как STN закончит печатать свои тома «Энциклопедии»? Ответ на эти вопросы должен был найти именно Фаварже.

Первое, на что Фаварже не мог не обратить внимание, когда поближе познакомился с «Револем и Компанией», так это на то, что «Компания», собственно, состояла из самого Револя и его жены. «Месье Револь, у которого нет других сотрудников, кроме его же собственной жены, здесь никому не известен. Он еще молодой человек, совсем небогатый и очень самонадеянный. Конечно, он умен, но на него не стоит во всем полагаться».

Самозваные commissionnaires зачастую открывали собственное дело, не имея ничего, кроме сообразительности и связей. Револь, судя по всему, овладел начатками ремесла, пока работал в качестве экспедитора на Дюплена, у которого были тысячи заказов на «Энциклопедию» и которому требовались надежные люди, чтобы со всем этим справиться. Они были одноклассниками, с ними же учился Амабль Леруа, еще один из подручных Дюплена. Приобретенные в этой должности связи Револь как раз и намеревался использовать для того, чтобы заменить того агента по доставке, с которым обычно работало STN, – фирму «Клоде, отец и сын».

Клоде были солидными и ответственными commissionnaires и прекрасно справлялись с поставками от STN в Лион на протяжении двух предыдущих лет, но после того, как французские власти объявили о новых мерах против книжного пиратства, они сочли риск чересчур высоким. В инструкциях, записанных в дневнике Фаварже, подчеркивалась необходимость сохранять с Клоде самые сердечные отношения, но «Револь и компания» именовались «нашими новыми commissionnaires». Фаварже надлежало вытянуть из Револя информацию о том, как избегать конфискаций в любых французских палатах синдиков, а не только в лионской, и все детали он должен был тщательно записывать – даже, если то будет необходимо, «под их диктовку, слово в слово, после чего отправить нам».

Когда Фаварже удалось-таки вывести Револя на разговор о тонкостях контрабанды, он многое сумел узнать об этом непростом ремесле. Револь наотрез отказался принимать на себя формальные обязанности «страховщика» и продолжал настаивать на том, чтобы основная часть тюков с «Энциклопедией» использовалась в качестве прикрытия для нелегальных поставок. Но у него был вариант доставки нелегальной литературы и на тот случай, если таких тюков под рукой не находилось. Возчикам следовало оставлять груз, следовавший в Париж и на север, по указанному адресу в лионском пригороде Круа-Русс, а те грузы, которые нужно было везти на юг,находилосьпо другому адресу, за воротами Сен-Клер. После этого Револь должен будет снимать печати, открывать тюки, вынимать нелегальные книги, вкладывать вместо них что-нибудь невинное, вновь запаковывать тюки и снабжать их поддельной печатью. Запас легальных книг всегда лежал у него на складе, и он обещал подбирать их точно по весу вынутых из тюков книг. В накладных указывался точный вес груза – поскольку, в качестве дополнительной меры по борьбе с пиратством, тюки в палате синдиков взвешивались. Благодаря этой уловке, перебранные тюки должны были проходить через палату без затруднений, а Револь затем мог переправлять запрещенную литературу заказчику под видом внутренних перевозок, которые редко досматривались по пути следования, особенно если в накладных значились галантерейные товары. Поскольку проверкой могли заняться еще и местные палаты синдиков неподалеку от конечного места назначения, Револь обещал задействовать связи среди тамошних commissionnaires, которые должны были гарантировать безопасную доставку напечатанных STN книг покупателям. У Револя даже была возможность достать несколько учтенных таможенных квитанций прямо в Лионе, не прибегая к трюкам с переупаковкой тюков, – конечно, если получится подкупить одного из инспекторов. В этом случае груз мог спокойно дожидаться в Понтарлье нужного времени, после чего отправляться прямо по назначению. Всю эту операцию Револь мог провернуть обычной почтой. Впрочем, такой план ни разу не был успешно реализован. Зато противозаконная манипуляция с тюками стала основным из его мошеннических средств.

У Револя ушло некоторое время на то, чтобы выстроить всю систему, и детали операции выяснялись в процессе, в ходе переписки с STN, которая в итоге составила досье объемом в 125 писем. Если исходить из романтического представления о контрабанде как о деятельности, требующей отчаянной смелости, то от этих писем может пробежать холодок по коже, но на фоне той корреспонденции, которую STN получало от других контрабандистов и посредников, они не выглядят чем-то исключительным. Для издателей и книготорговцев XVIII столетия определенная доля противоправной деятельности была непременной составной частью профессии. Поиск «страховщиков» STN начало сразу, как только стало поставлять книги во Францию, и с некоторыми из них поддерживало непрерывную переписку. Когда Жан-Эли Бертран записывал у себя в путевом журнале инструкции, которым должен был следовать во время деловой поездки в 1773 году, он отметил, что «страховщиков в наши дни много, и они сидят без работы», и обозначил намерение отыскать «солидного страховщика» в Сен-Сюльписе и еще одного в Ле-Веррьере, чтобы наладить надежный канал переброски выпущенных STN книг через границу в Понтарлье. Но пересечение границы было всего лишь первым шагом на долгом и извилистом пути, который мог привести в любой уголок королевства. Если придумать способ, позволяющий обходить досмотры в палатах синдиков, то пиратские и даже запрещенные издания можно будет вкладывать в грузы с обычными книгами, и эта подпольная система доставки будет встроена в систему обычных торговых путей. Именно по этой причине Лион превратился в ключевое звено, связывавшее между собой издательскую и книготорговую индустрию Швейцарии и Франции.

В силу особой важности этого звена STN уделяло тамошним своим агентам ничуть не меньше внимания, чем приграничным контрабандистам. Револь был лишь самым последним в длинной цепочке лионских commissionnaires «Общества», которая уходила в прошлое, от отца и сына Клоде через Андре Шоделли к Жану Шаубу и нескольким другим. У каждого из них были свои выигрышные стороны. Шауб знал, как можно раздобыть поддельные таможенные квитанции и обойти палату синдиков, перегружая тюки на постоялом дворе под названием «У трех склянок» в Ла Гильотьер, неподалеку от Лиона. Шоделли обзавелся покровителями среди синдиков. То же самое сделал и Клоде, и даже выступал какое-то время в роли страховщика; он брал по 6 ливров с сотни фунтов, его чистая прибыль из этих денег составляла от 30 до 40 су. Но в каждом из этих случаев услуги агента по доставке однажды прекращались: из‐за того, что сменился состав синдиков, из‐за того, что во время проверки какая-нибудь несчастливая случайность привела к обнаружению запрещенных книг, или из‐за того, что в одной из ключевых точек маршрута резко возрастала бдительность властей. Револь преуспел больше других и продержался дольше, чем остальные агенты STN, а кроме того, в его досье содержится самое большое количество важных сведений о контрабанде как о самой значительной части в системе распространения книг. Перечислив Фаварже те услуги, которые он сможет оказывать STN, Револь перешел к переговорам об условиях. Во-первых, он ясно дал понять, что не станет браться за дело до тех пор, пока STN не предоставит в его распоряжение все свои грузы, а не только те, в которых содержится нелегальная литература. Это значило, что с Клоде придется расстаться. Во-вторых, ему были нужны возчики, которые в точности станут выполнять его указания. Они должны будут сгружать тюки на постоялом дворе Бутари, в полулье от лионского пригорода Сен-Клер, а затем доставлять таможенную квитанцию и документ о погрузке лично Револю, с тем чтобы тот мог заняться подделкой бумаг. С его точки зрения, главная опасность заключалась в некомпетентности Пиона, который нанимал возчиков в Понтарлье и зачастую не давал им точных инструкций или забывал известить Револя почтой (в данном случае использовался технический термин lettre d’ avis, письмо с оповещением).

На все эти условия STN согласилось, и к концу апреля Револь уже успел доставить клиентам несколько тюков, после того как груз какое-то время отлеживался на его секретном складе неподалеку от Лиона. Он попросил «Общество» прислать ему 300–400 фунтов обычных книг, чтобы у него всегда был под рукой их запас для маскировки тюков с неподцензурной литературой. Он предупредил, что Пион завышает транспортные расходы: доставка от Понтарлье до Лиона стоила 3 ливра и 15 су за сотню фунтов, а не 4 ливра и 10 су, как запрашивал Пион. Труды самого Револя потребовали больше времени и денег, нежели он сам рассчитывал, поскольку ему приходилось перебрасывать книги со склада на другой берег Соны. «Нам пришлось разобрать тюк S66 и перепаковать его в три отдельных пачки подобающего веса для того, чтобы один человек пронес каждую дороге, по которой не может пройти телега, на другой берег реки Соны, к дороге на Роан или на Париж». Если все его требования будут соблюдены, заверил он STN, грузы далее будут идти безо всяких проволочек.

Конечно же, такого рода услуги стоили денег, и суммы пришлось тратить более крупные, чем планировал Револь: помощь от «людей, заслуживающих нашего доверия», означала, что этим людям придется платить. Плата в 5 ливров за сотню фунтов, которую он брал (а не 4 ливра, как исходно предполагало STN), едва покрывала его собственные расходы – по крайней мере, так утверждал он сам. Он на самом деле жаловался в письмах, что не получает совсем никакой прибыли, так что он, пожалуй, оставит все это дело, если условия в ближайшее время не улучшатся. В правлении STN прекрасно сознавали, что подобные разговоры не следует понимать буквально. Револь постоянно искал повод повысить свои расценки, а предприятие его процветало. Он работал еще с несколькими швейцарскими издателями, включая Типографическое общество Берна и Самюэля Фоша из Нёвшателя. «Все идет хорошо», – заверил он STN в январе 1779 года. В течение четырех последующих лет он проводил через палату синдиков тюк за тюком без каких бы то ни было серьезных осечек. Его успех доказал, что обойти меры, учрежденные эдиктами 1777 года, и в самом деле возможно.

Нагруженный воз на мосту, изображенный Жаном-Жаком де Буассье. Ж.-Ж. де Буассье. Гарвардский художественный музей. Дар Белинды Л. Рэндел. Из собрания Джона Уита Рэндела, R4105. Imaging Department © President and Fellows of Harvard College

Конечно, без небольших накладок не обходилось. Поставки в Марсель иногда задерживались из‐за разлива Роны. Время от времени у Револя возникали сложности с подделкой свинцовых печатей на тюках. Когда постоялый двор Бутари перешел в другие руки, ему пришлось договариваться о новых складских помещениях. Потом возникла непредвиденная ситуация, когда какие-то таможенники вдруг отследили воз, груженный контрабандным муслином, всего в полутора лье от Лиона. Под штуками ткани Револь спрятал кое-какие запрещенные книги. Хотя он уже успел провести их через палату синдиков, они все равно были конфискованы заодно с куда более дорогим, чем они, текстилем. Понадобилось несколько месяцев дергать за разные ниточки, чтобы в конце концов их выручить. А когда предприятие расширилось, Револь счел необходимым нанять клерка, но тот в скором времени сбежал с векселем на сто ливров.

Ко всему этому прибавлялась головная боль, вызванная необязательностью Пиона, который часто забывал предупредить Револя письмом о скором прибытии воза с книгами. Иногда он не давал возчикам необходимых указаний о том, на каких именно постоялых дворах неподалеку от Лиона им надлежит оставлять груз, и возчики доставляли его прямиком на лионскую таможню, а оттуда в палату синдиков, где возникала более чем серьезная опасность конфискации. Револю удалось вызволить один такой тюк, поскольку, проводя через палату бесчисленные партии «Энциклопедии», он успел завязать отнюдь не бескорыстные отношения с синдиками. В другом подобном же случае он выручил партию пиратских книг, потому что синдик, которого назначили этот груз проверять, «один из наших друзей. Как, впрочем, и почти все остальные». Эту возможность обратиться за дружеской помощью Револь приберегал на черный день, когда она могла оказаться необходимой, и подпитывал дружбу взятками. И все же он не мог рассчитывать на то, что синдики просто закроют глаза на те товары, которые им надлежало досматривать. Поэтому он отправлял к ним перепакованные тюки, в которых сверху лежали легальные книги и на которых он подделывал печать. Когда речь не шла о том, чтобы доставить по месту назначения нелегальную литературу под прикрытием листов «Энциклопедии», такая махинация была его обычным трюком и хорошо ему удавалась, если только он располагал достоверными сведениями. Почтовая служба на маршруте Лион – Понтарлье – Нёвшатель работала как часы. Револь регулярно получал от STN указания вместе с копиями погрузочных накладных, а нанятые компанией агенты по доставке предупреждали его, когда груз отправлялся в путь с перевалочных станций вроде Понтарлье. Путь через Понтарлье был дешевле и на четыре-пять дней короче, чем путь через Женеву. Впрочем, и тут была своя сложность: Пион.

Лошади у Пиона были самые лучшие, а цены на доставку он назначал ниже, чем у прочих агентов по доставке, работавших в приграничных районах, но он по-прежнему подводил партнеров. Самая катастрофическая из его ошибок, согласно письму, отправленному Револем 19 мая 1779 года, состояла в том, что он отправил двенадцать тюков с книгами в Лион, не известив об этом самого Револя, так что возчик доставил груз прямиком к таможенной конторе для досмотра представителями местной палаты. Под покровом ночи и с помощью «силы», о природе которой он предпочел не распространяться, Револь сумел спасти книги «от кораблекрушения». Но он был в ярости. «Месье Пион – мерзавец», – восклицал он в письме, где сама спасательная операция была охарактеризована как «одно из самых отважных предприятий, когда-либо осуществленных». Он утверждал, что Пион отправил ему письмо задним числом, пытаясь скрыть свою вопиющую халатность, и даже воз не сумел нагрузить как подобало, из‐за чего многие листы оказались повреждены дождем. Правление STN обратилось к Пиону с суровыми упреками, приложив к своему посланию копии писем Револя. Пион в ответном письме отрицал все выдвинутые против него обвинения и принялся защищать свое профессиональное достоинство тоном оскорбленной добродетели: «Я не имею чести быть знакомым с господами Револем и Компанией, кроме как по переписке, но копии их писем наводят меня на мысль о том, что они стремятся показать все в черном цвете или же серьезно преувеличивают ущерб, пытаясь придать себе важности»102. Его доводы STN сочло неубедительными и полностью разорвало с ним деловые отношения, по крайней мере на несколько месяцев: затем их пришлось возобновить, поскольку главный конкурент Пиона, братья Мёрон из Сен-Сюльписа, оказались не в состоянии найти достаточное количество лошадей для того, чтобы обеспечить бесперебойные поставки.