– Должность? Нет. Да я и не спрашивала. Они же все на одно лицо в своей черной униформе, разве нет?

– И он ничего для меня не передал?

– Нет. Сказал только, что чает тебя отыскать. Так и сказал: «чаю отыскать». Звучит почти по-библейски, как по мне.

Лили секунду молчит, а потом говорит:

– А вы можете мне его описать, этого полицейского?

– Описать его? Ну, так-то не особо. У него шляпа под мышкой была. Я сначала подумала, что он пришел нам сообщить о смерти Белль или еще о чем-то жутком, но нет, ошиблась. Он искал тебя.

– Он был высокого роста или низковат?

– Ни то ни другое, насколько я помню. Среднего роста мужик. Смотреть особо не на что. Но голос у него был добрый.

Не желая в одиночку идти на кладбище Кенсал-Грин, Лили просит Джулию Бьюкенен составить ей компанию. Дни становятся длиннее, и сквозь окна омнибуса, который везет их на северо-запад, Лили наблюдает, как вечернее солнце заливает Лондон обманчиво теплым золотистым светом. Серые здания постепенно начинают уступать все больше и больше места зеленым пространствам и тополям с дрожащей серебристой листвой, и Лили видит во всем этом красоту и задается вопросом: «Какую еще красоту я познаю, прежде чем палач наденет мне на шею петлю?»

Когда они подъезжают к воротам кладбища, миссис Бьюкенен кивает в сторону маленькой часовни на высоком холме и вместительных фамильных склепов, сложенных из полированного мрамора и гранита и окруженных собственными миниатюрными садиками, и говорит:

– Ты глянь-ка, Лили. Это ведь не для таких, как мы, а? Во сколько это обойдется мисс Чаровилл?

Лили отвечает, что у нее в кармане юбки лежат пять фунтов для задатка, и Джулия Бьюкенен говорит:

– Судя по виду местных построек, этого явно недостаточно, но, полагаю, ей хочется попасть в приличное общество после того, как она покинет Лонг-Акр.

– Ей не нужна усыпальница, только ниша в катакомбах.

– Вот, значит, куда мы направляемся, под землю? Я бы не хотела там оказаться, а ты? Я предпочла бы местечко с красивым видом.

Лили улыбается. «А я ведь раньше и не задумывалась об этом – где хоронят убийц после казни. Я не задумывалась об этом, потому что обращусь в прах, и ничто не будет иметь значения», – думает она. Но в ответ на слова Джулии о «местечке с видом» говорит:

– Есть одно место, где я хотела бы оказаться, – под большим дубом в поле на ферме «Грачевник». Мы, бывало, пили сидр из кувшина в тени этого дерева, а потом засыпали. Но для меня и яма с известью сойдет.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что мне все равно. Где бы вы хотели упокоиться?

– Я? Пожалуй, в Шотландии. Я выросла в нагорье. Но мы были бедны, как церковные мыши. Считается, что там красиво, и это так, но мне больше помнится снег, который не таял всю зиму, и как трудно было через него пробираться. И мысль о том, что тело мое будет лежать под всем этим удушающим снегом, мне совсем не нравится.