– Хочешь сказать, что можешь умереть от любви?

– Пожалуй, да. Либо я признаюсь ему в своем согрешении и буду наказана.

– О каком согрешении ты говоришь?

Лили вдруг понимает, что рассказы о чужих бедах облегчают собственные муки Белль.

– Ну, – говорит она, – я познакомилась с его женой. Она добрый и мягкий человек. И все же… он и я… мы не говорили об этом вслух, но я знаю, что мы могли бы предать ее. Я имею в виду, что мы могли бы стать любовниками.

– О, и всего-то? – удивляется Белль. – И это ты называешь «согрешением»?

– Да. Всего-то. Но для меня это серьезный грех.

Вечером третьего дня заявляется джентльмен. Статный, он облачен в пальто, отороченное мехом, и у него кудрявые волосы. Лили заводит его в бирюзовую гостиную, где висят белые шторы. Он скидывает пальто и говорит ей, что знает дорогу в будуар Белль, и, когда Лили сообщает ему, что у той «сильный жар и она никого не принимает», он бормочет ругательство себе под нос, но потом все же справляется с гневом и проявляет своего рода аристократическую учтивость. Он спрашивает у Лили, должный ли уход получает мисс Чаровилл.

Лили хочет сказать, что нужно отыскать доктора, но, вспомнив, как отчаянно Белль желает сохранить свою болезнь в секрете, говорит лишь, что после ухода Хэтти она осталась одна, и спрашивает, можно ли нанять сиделку.

– Сиделку? Разумеется, – отвечает джентльмен. – Для этого нужны лишь деньги.

Лили вспоминает кучу пятифунтовых банкнот, которые нашла на столе у Белль на Лонг-Акр, и открывает рот, чтобы рассказать об этом, но тут джентльмен говорит:

– Думаю, у Белль Чаровилл найдется лишний шиллинг. Мне спросить у нее, желает ли она, чтобы я подыскал кого-то для нее?

– Я сама спрошу, – говорит Лили. – Как ваше имя, сэр?

– Я свое имя здесь не называю. Белль обращается ко мне «сеньор». Я совершенно без ума от нее, поэтому, пожалуй, зайду к ней сам.

– Нет, – отвечает Лили. – Она этого не желает.

– Что ж, она, может, и не желает, а я желаю. Я чрезвычайно нуждаюсь в ней. Останьтесь здесь, дитя, и я со всем разберусь.

Не успевает Лили возразить, как сеньор поворачивается и быстро шагает к лестнице. Лили бросается за ним, чтобы предупредить Белль, но он преграждает ей путь своим крупным телом и, вынув из кармана пригоршню монет, бросает их к ее ногам.

– Я знаком с Белль уже семь лет, – говорит он. – Я никогда ее не обижал. Поверьте мне, кем бы вы ни были. Мы с ней прекрасно понимаем друг друга.

Лили покоряется его воле. Он слишком велик и напорист, чтобы вступать с ним в борьбу. Она начинает собирать монетки, которые он бросил ей под ноги, и с удивлением обнаруживает среди них золотой соверен[14]. Она сомневается, что он намеренно кинул эту монету, но прячет ее в карман, а потом крадется наверх, подслушать, что творится в комнате Белль.

Несколько минут до нее не доносится ни звука, но через некоторое время она слышит громкие стоны – странные, похожие на встревоженный рев моржа, и она понимает, что там происходит, и удивляется, как Белль, при всем своем недуге, способна это выдержать. Поначалу Лили не по себе от этих звуков, но затем, сидя на ступеньках, борясь с усталостью, она прикрывает глаза и позволяет, наконец, и себе пофантазировать о том, каково было бы заниматься любовью с Сэмом Тренчем.