Лили посмотрела на Бриджет – они задумались, кому из них заговорить и что сказать. Очерченное решеткой лицо монахини, которое глядело с испугом, казалось им чем-то жутким, поэтому им захотелось уйти, но мысль о еде и крове не давала им сдвинуться с места.

Лили взяла Бриджет за руку и сказала:

– Сестра, мы заблудились в темноте. Мы пытались добраться до Болдока, но не понимаем, куда идти.

– Болдок? – удивилась монахиня. – О чем это вы? Я вас не вижу. Вы дети?

– Да. Нам всего семь, – сказала Лили. – Откроете нам, пожалуйста?

– Вас там семеро, говорите? И что там за животное кричит? Здесь все-таки священная обитель нашего ордена…

– Нас не семеро, – сказала Лили. – Нас всего двое, и с нами питомец. И мы умираем от холода. Пожалуйста…

– Я вас все еще не вижу. Покажитесь.

Они шагнули в сторону, чтобы быть поближе к свету факела. За спинами их поднялся ветер, из-за чего кроны платанов закачались в свете звезд. Дверь приоткрылась, и за ней обнаружилась монахиня в длинном одеянии и с догорающей свечой в руке. Опасаясь, что она захлопнет перед ними дверь и они вновь останутся ни с чем, Лили и Бриджет проскочили мимо нее, утянув за собой и Берти. Увидев овцу, монахиня в ужасе отшатнулась, словно Берти была львом.

– Господи, помилуй! – воскликнула она. – Это что еще такое?

Берти все блеяла и, высвободившись из хватки Лили, которая держала ее за уши, принялась бегать кругами по помещению, в котором они очутились – это был огромный холл с каменными стенами.

Лили припустила за ней следом, а Бриджет залилась смехом, и эти непривычные звуки вскоре привлекли в комнату не то пять, не то шесть послушниц, которые теперь стояли и в замешательстве наблюдали резкую перемену в привычной обстановке, в остальное время совершенно предсказуемой.

В огромном помещении тлел камин, все еще отдававший тепло, и Бриджет подошла к нему, опустилась на колени рядом и вытянула заиндевевшие от холода и зудевшие от сока желтых яблок руки. Но почти сразу монахиня, которая открыла им, рывком поставила ее на ноги, и красно-белый чепец был сдернут с ее головы.

– Корам! – сказала монахиня, с презрением разглядывая чепец. – Так вы воспитанницы Корама. Что, во имя всего святого, вы здесь делаете?

– Мы замерзли, – ответила Бриджет, – и туфли у нас порвались.

– Это я вижу! Полагаю, вы беглянки. Верно?

– Мы пытались отыскать дорогу в Болдок, – сказала Бриджет.

– Вы это уже на входе сказали. Что за чушь вы несете? Болдок очень далеко отсюда.

В этот момент в холл вошла высокая монахиня. Все сестры повернулись к ней, пока она вбирала в себя странное зрелище, которое являла собой Лили, что сражалась с Берти, не желавшей даваться ей в руки.

– Сестра Мэри-Джейн, – сказала новоприбывшая, – будьте любезны, объясните мне, что здесь происходит.