ГЛАВА 9. ПОВОРОТ АЛЕКСАНДРА I

Международная политика Александра I, казалось бы, торжествовала. К его любимому детищу, Священному Союзу, хоть и не сразу, постепенно, присоединились почти все монархи Европы. Но задачи этого альянса, обеспечение общего мира и стабильности, остались пустым звуком. Наоборот – англичане в данное время принялись осваивать новый, сверхвыгодный бизнес. Экспорт революций. Англия была главным мировым центром масонства, а структуры «вольных каменщиков» были очень удобным инструментом для организации подрывных операций. Захватывать сферы влияния такими методами получалось гораздо эффективнее и гораздо дешевле, чем вести завоевательные войны.

Одной из соперниц Англии еще с XVI века была Испания. Она уже ослабела, на господство на морях больше не претендовала. Но все равно оставалась огромнейшей мировой державой, ей принадлежала значительная часть Америки, Филиппины, ряд других владений. Испанские колонии в Америке жили даже лучше и богаче, чем метрополия. Национальной дискриминации не было. Индейцы, принявшие католицизм, становились равноправными подданными испанского короля. Нередкими были смешанные браки. Богатые креолы (потомки испанских переселенцев) и метисы владели обширными плантациями, торговали, занимали важные должности в администрации. А их сыновья ехали учиться в Англию или Францию. Вступали там в масонские ложи. И у них вдруг просыпалось «национальное самосознание». Они приходили к выводу, что Испания их «угнетает», что без ее власти колонии жили бы гораздо лучше. Поддерживала такие взгляды Англия – она давно рвалась торговать с Латинской Америкой напрямую, через голову Испании.

В 1810 году, когда Испанию захватил Наполеон, масонские механизмы были пущены в ход, и почти одновременно заполыхало по всей Америке. Независимость провозглашали Венесуэла, Новая Гранада (Эквадор), Рио-де-ла-Плата (Аргентина), Чили, Новая Испания (Мексика). Когда французы стали терпеть поражения и вынуждены были убраться из завоеванных стран, Испания собрала войска, послала за океан, и все очаги мятежей были подавлены. Но сформировались новые заговоры, и в 1816–1817 годах по Америке забушевала вторая волна. А вдобавок ко всему в 1820 году вспыхнула революция в самой Испании. Вылилась в затяжную смуту, гражданскую войну, и усмирить восставшие колонии испанцы уже не смогли.

Результат известен. Испания выбыла из числа великих держав, скатилась на уровень второсортного государства. А ее заокеанские владения, еще недавно процветавшие, разделились, передрались между собой при разграничении территорий, в междоусобицах лидеров и партий. Борьба за независимость обошлась Латинской Америке в 1,5 миллиона жизней – больше, чем погибло в Европе в войнах Наполеона. Здешние страны были разорены, измочалены – и попали в полную экономическую и политическую зависимость от Англии, превратившись в жалкие «банановые республики».

Очень перспективной сферой влияния для Великобритании считалось и Средиземноморье. И в Италии на основе масонских структур тоже возникла сеть тайных боевых организаций – карбонарии. В 1820 году начались сразу две революции. Одна на юге, в королевстве Обеих Сицилий, другая на севере, в Пьемонте. С ними властям удалось справиться. В Пьемонте часть армии осталась верной королю, на помощь монархам прислала войска Австрия, оба очага раздавили. Но тем самым итальянцев ссорили с австрийцами. Народ стал воспринимать их как оккупантов. А Англия давала повстанцам политическое убежище, выступала покровительницей итальянских «свобод». У всех перечисленных восстаний, в Латинской Америке, Испании, Италии, было нечто общее. Это были «офицерские» революции. Их боевой костяк составляли офицеры из тайных масонских организаций, и мятежи начинались в военных частях.

Но ведь и в России было то же самое, основой тайных кружков были офицеры! В нашей стране полным ходом продолжалось и духовное разложение общества, подрыв авторитета Церкви. Но все-таки еще имелись мощные здоровые силы, выступившие против этого беспредела. Правда, высшие иерархи Церкви уже были вовлечены в Библейское общество или просто не хотели ссориться с всемогущим Голицыным.

Борьбу с еретиками возглавили священнослужители куда более низких рангов. Ректор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Иннокентий (Смирнов), ныне причисленный к лику святых, и его ученик иеромонах Фотий (Спасский). Фотий открыто поднял голос «против масонов, иллюминатов, методистов, Лабзина, «Сионского вестника» и прочих». Однажды у иеромонаха Иова, преподававшего Закон Божий в Морском кадетском корпусе, случился приступ натурального беснования, он ножом изрезал иконы в своем храме [53]. Фотий на проповеди в Казанском соборе публично объявил, что это закономерно и является следствием вступления Иова в ложу Лабзина.

А последователь Фотия, князь Ширинский-Шихматов (впоследствии иеромонах, настоятель Ильинского скита на Афоне), и дипломат Александр Стурдза привлекли консультантов из опытных монахов и провели экспертизу «Сионского вестника», указав на публикации еретические и кощунственные. Представили доклад Голицыну. Тот пытался спустить дело на тормозах, выгородить Лабзина, но все же вынужден был передать цензуру «Сионского вестника» ректору духовной академии Иннокентию (Смирнову). После этого Лабзин прекратил издание журнала. Однако первая атака на еретиков обернулась «повышениями». Иннокентия (Смирнова) сделали епископом – но в Пензе. Фотия – игуменом, но в захудалом Деревяницком монастыре под Новгородом. Обоих отправили в почетные ссылки. А Лабзин получил высокое и почетное назначение, стал вице-президентом Академии художеств.

Архимандрит Фотий (Спасский) – борец с засильем масонов в государственном руководстве и Церкви

Ну а в дело скопцов оказался неожиданно вовлечен великий князь Николай Павлович. Когда он осуществлял чистку своей бригады, то ячейка сектантов обнаружилась в Лейб-гвардии Егерском полку! Скопцы сумели вовлечь к себе нескольких офицеров, и те вербовали в «святость» сослуживцев, подчиненных. Николай обратился к столичному генерал-губернатору Милорадовичу, тот дал указания обер-полицмейстеру Горголи. Конечно, полиция давно знала о секте. И кто о ней не знал? Она же и не скрывалась! Периодически поступали жалобы от тех, кто обманом стал жертвой изуверских ритуалов, от родственников пострадавших. Но все это заминалось высоким покровительством, взятками. Однако теперь была задета честь Лейб-гвардии, и фигура царского брата кое-что значила. Полиция быстро собрала и доказательства, и свидетелей. В ноябре 1819 года начались аресты. А к июлю 1820 года многочисленную питерскую сеть скопцов ликвидировали. Селиванова отправили в монастырское заключение в Суздаль. Только кружок «пророчицы» Татариновой в Михайловском замке уцелел, у него были уж слишком могущественные заступники.

Но Николай сумел относительно благополучно оздоровить 2-ю гвардейскую бригаду. А его младшего брата Михаила царь поставил во главе артиллерийского ведомства, добавив ему 1-ю бригаду 1-й гвардейской дивизии, Преображенский и Семеновский полки. Он застал то же самое, расхлябанность и сплошное нарушение уставов. Особенно неблагополучно было в Семеновском полку, где еще с 1814 года действовала тайная «Семеновская артель», созданная будущими декабристами Трубецким, Муравьевым-Апостолом, Якушкиным. Но Михаил не обладал умом и тактом Николая, а в службе был завзятым «фрунтовиком».

Вместо внимательного изучения, что же творится в полку, он попытался решить проблему одним махом. Нажаловался Аракчееву, и они добились смещения командира Семеновского полка Потемкина как «неспособного по излишнему мягкосердию командовать полком». Вместо него был назначен известный своей строгостью генерал Шварц, получив приказ подтянуть гайки. Он и взялся подтягивать по своему разумению. Обрушился на солдат, которые в падении дисциплины были в общем-то не виноваты, службу распустили их командиры. Солдат принялись гонять вовсю, дрессировали, за каждую мелочь наказывали. Пороли даже Георгиевских кавалеров, невзирая на то, что награждение крестом освобождало от телесных наказаний.

Семёновцы не выдержали. 16 октября 1-я рота самовольно построилась на плацу. Отказалась идти в караул, потребовала командиров. Дело было неслыханное! Семеновский полк был элитой! Любимым полком Александра I. А 1-я рота официально считалась Государевой! Но царя в России не было, он опять находился за границей, на конгрессе в Тропау. Для ликвидации чрезвычайного происшествия составился импровизированный штаб из генерал-губернатора Милорадовича, корпусных командиров Васильчикова и Закревского. Бунт постарались погасить в зародыше, мятежную роту окружили подразделениями Павловского полка и отвели в Петропавловскую крепость. Но вступились остальные роты семеновцев. Потребовали освободить товарищей или арестовать весь полк – что и было сделано.

Вышедших из повиновения солдат развезли по разным крепостям, доложили императору. А он соотнес мятеж с другими событиями того же самого 1820 года – революциями в Испании, Неаполе, Пьемонте. Уж очень было похоже. Поэтому к случившемуся отнесся строго, полк приказал раскассировать. Офицеров и солдат разослали по армейским частям, по дальним гарнизонам, главных виновников судили. Шварца за излишнюю строгость, спровоцировавшую бунт, выгнали со службы. Зачинщиков из 1-й роты прогнали сквозь строй и отправили на каторгу. Но обнаружилось и другое. Не все офицеры во время мятежа действовали должным образом – и четверых привлекли к суду. Когда произошли беспорядки у семёновцев, началось брожение и в других частях столичного гарнизона, кто-то распространял прокламации.

Расследование переполошило заговорщиков из «Союза благоденствия». Они спешно собрали съезд в Москве и объявили о роспуске своей организации. Но в действительности намечалось притаиться временно, отсечь ненадежных. Уже через несколько месяцев вместо одного общества были воссозданы два, «Южное» и «Северное». Тем не менее должностные лица, проводившие разбирательство, все же собрали немало сведений о «Союзе благоденствия» и его дочерних организациях. Нашли программные документы о целях революционеров. Командир Гвардейского корпуса Васильчиков и его начальник штаба генерал-адъютант Бенкендорф составили и в мае 1821 года подали Александру I «Записку о тайных обществах в России».