А потом человек наклонился над мамочкой, мокрый от пота, испуганный.
Нет.
Человек, который толкнул дверь вчера вечером, который стоял над ним и смотрел вниз на него. Он и раньше так…
Он побежал к нему. Дал мамочке упасть и побежал к нему. Он вытянул руки и посмотрел вниз на него.
И что-то случилось.
Звонок. Звонок в входную дверь.
Человек убежал. Нийл смотрел, как он убегает.
Вот почему ему все снился и снился этот день. Из-за кусочка, который он забыл… самый страшный, когда человек побежал к нему, и вытянул руки, и нагнулся к нему…
Человек…
Человек, который разговаривал с мистером Луфтсом…
А вчера ночью ворвался в дом и встал над ним.
— Шэрон… — Голос Нийла был приглушенным, хриплым, в груди у него клокотало.
— Что, Нийл? Я здесь.
— Шэрон, этот человек, плохой человек, который нас вязал…
— Да, милый… не бойся. Я с тобой.
— Шэрон, это тот человек, который убил мою маму.
Глава 25
Комната! Лалли нужна была ее комната. И не важно, как там холодно. Положить газеты между двумя ее одеялами, и ей будет тепло. Она так стосковалась по комнате. Ночлежка на Десятой-авеню, где она, Рози и еще некоторые ночевали зимой, была всегда полна. А ей было нужно время побыть наедине с собой. Ей нужна была ее комната, чтобы мечтать.
Давным-давно, когда она была молода, Лалли, прочитав колонку Лоуэллы Парсонс и Хедды Хоппер, убаюкивала себя, придумывая, будто она не школьная учительница, некрасивая старая дева, а кинозвезда и приезжает на нью-йоркский вокзал, где ее уже ждет толпа репортеров и фотографов.
Иногда она выходила из вагона «Туэнти сенчюри лимитед» вся в белых песцах или же в строгом шелковом костюме с перекинутым через руку собольим манто, а секретарша несла шкатулку с ее драгоценностями.