— Ты видела Елизавету?

— Да.

— И что она сказала о визите посла?

— Я говорила с одной из ее фрейлин, — соврала я, не желая упоминать Роберта Дадли — фаворита этого вероломного двора.

— Что она тебе рассказала?

— Посол приезжал засвидетельствовать принцессе свое почтение.

— И только? Что-то не верится.

Я не знала, как мне построить дальнейший разговор. Долг обязывал меня быть с королевой честной, а сострадание к ней требовало избегать болезненных ударов. Этот разговор я обдумывала всю дорогу до Лондона и решила: уж лучше я буду лгуньей, чем убийцей женщины, которую я искренне любила. Я не могла сообщить ей, что ее горячо любимый и обожаемый муж обхаживает Елизавету и не прочь жениться на принцессе.

— Посол склонял ее к браку с герцогом Савойским, — сказала я. — Но Елизавета сама мне объявила, что за герцога не выйдет.

— Значит, герцог Савойский? — задумчиво спросила королева.

Я кивнула.

Она протянула мне руку. Пальцы Марии были холодными. Я взяла их в свою ладонь, не зная, в каком направлении продолжится наш разговор.

— Ханна, ты — мой давний друг. Надеюсь, верный друг.

— Да, ваше величество.

Она понизила голос до шепота.

— Ханна, мне иногда кажется, что я сошла с ума. Я помешалась от ревности и несчастий.

Ее темные глаза наполнились слезами. Я крепко сжала ее руку и спросила:

— Что заставляет вас так думать, ваше величество?

— Я начала сомневаться в нем. Представляешь? Я усомнилась в своем муже. Я сомневаюсь в наших брачных клятвах. Если я начинаю сомневаться в самых основах, мой мир должен разлететься вдребезги. И тем не менее я сомневаюсь.

Я не знала, какие слова говорить ей и нужны ли они вообще. Теперь уже Мария больно сжала мне руку, но я не подала виду.