Таллия Хейс, перевела непонимающий взгляд с него на Даррака Кейна, а потом обратно, а выпускник спокойно ответил:
- По какому поводу претензии? – его голос был сух и сдержан, что разозлило Байла даже больше, чем вид непролитых слез девушки.
- Твоя методика не помогает. Слух к ней не возвращается. Может, хватит над ней издеваться? Разве ты не видишь, как ей тяжело смотреть, как ты играешь, и не слышать?! – на последних словах он повысил голос, не справляясь с эмоциями.
- А тебе не кажется, что это не твое дело, оллам Байл? – спросил Даррак Кейн, выражение глаз которого стало острее лезвия.
- Это мое дело. Я ее друг. Я не могу смотреть, как она плачет! – зло ответил парень.
- Байл, не будь идиотом, - с проскальзывающими рычащими нотками в голосе произнес выпускник композиторского. – Лечение редко бывает приятным.
- Это не лечение, - стоял на своем Байл Флинн.
Таллия снова вопросительно посмотрела на Даррака и привлекла внимание, коснувшись его руки. Подарив девушке теплую успокаивающую улыбку, молодой человек произнес, обращаясь к собеседнику:
- Этот разговор бессмыслен. Если ты друг, то будь другом: поддерживай ее и помогай. А в наши отношения не лезь, - Даррак предупреждающе свернул глазами, взял Таллию за руку и повел прочь, оставляя Байла наедине с собственными мыслями, гложущей тоской и непонятным чувством вины.
Он смотрел вслед удаляющейся паре и понимал, что эта девушка никогда не будет с ним. Байл вспоминал свой ступор и желание уйти, спрятаться от взгляда грустных голубых глаз, не видеть в них звериной тоски и отчаяния. Ему было стыдно за то, какое облегчение он почувствовал, когда узнал, что ему не придется приходить к Таллии каждый вечер, чтобы принести конспекты. Ему было бы слишком тяжело наблюдать за ней, такой потерянной. Байл понимал, что Талли сейчас намного тяжелее, но ничего не мог поделать ни с собой, ни с тем отравляющим, сковывающим чувством неловкости, что он ощущал, находясь рядом с ней. Понимал, но не мог простить себя за малодушие. Щемяще-тянущий комок эмоций в районе солнечного сплетения хотелось выдрать голыми руками. Если бы только это было возможно. Тяжело вздохнув, Байл Флинн тоже направился к выходу на лестницу, впрочем, не стремясь нагнать ушедшую пару.
* * *
Лорд Гаррет Бирн скакал во весь опор на свежей лошади. Карета с уставшей двойкой самых крепких коняг осталась в городе: глава тайной службы гнал во весь дух, чтобы добраться до консерватории не в привычные три дня, а за сутки с небольшим без сна и отдыха. Остановив животное напротив главного входа в здание, он соскочил и стал быстро подниматься по лестнице. За это время гнев нисколько не утих, а только больше разгорался. Знакомым маршрутом, он поднялся на второй этаж и, пройдя до нужной двери, без стука ее распахнул. Та с громким звуком ударилась о стену. В небольшой приемной сидела красивая рыжеволосая женщина. Подняв голову от бумаг, она окинула изучающим взглядом фигуру нежданного посетителя и произнесла спокойным холодным тоном:
- Лорд Бирн, чем обязана честью видеть вас?
- Я скажу вам, чем, - прорычал в ответ ей едва сдерживающий ярость мужчина.
Зайдя в кабинет, он захлопнул дверь с таким же громким хлопком, в два шага оказался у стола секретаря, достал из кармана конверт и швырнул на стол прямо перед женщиной.
- Вот чем!
Милдред Уорд спокойно взяла в руки конверт, открыла и ожидаемо увидела там отосланный недавно пригласительный на собственную свадьбу.
- Вам не понравилась форма приглашения, лорд Бирн? - спросила она, приподняв бровь.
- Нет! – пророкотал мужчина. – Мне не понравилось содержание! Какого бешеного зверя, Милдред?!
- Я вас не понимаю, - холодно отчеканила леди Уорд.