Успех программы показал нам, насколько важно было затрагивать НДО в ходе работы по коррекции веса. Однако сделали мы и еще одно важное открытие: даже если бы нашей целью была исключительно работа с НДО, а не с ожирением, физические упражнения и правильное питание все равно играли бы в ней важную роль. Изначально мы не собирались лечить токсичный стресс наших пациентов игрой с мячом и уроками готовки. Тем не менее мы были приятно удивлены тем, каких улучшений удалось добиться детям после внедрения в терапию здорового питания и физических нагрузок. Каждую неделю я обсуждала результаты с мамами и бабушками, и они подтверждали: изменение диеты и упражнения помогали детям лучше спать и в целом лучше себя чувствовать. Зачастую улучшалось их поведение, а иногда даже оценки.

Оказалось, что нашему клиническому опыту уже было найдено научное обоснование. Исследования показали, что благодаря регулярным физическим нагрузкам увеличивается выделение протеина под названием нейротрофический фактор головного мозга (НФГМ). Его можно назвать удобрением для нервных клеток и клеток мозга. НФГМ активен в тех частях мозга, которые отвечают за обучение и память (например, в гиппокампе и префронтальной коре). Нам давно было известно, что физические упражнения укрепляют сердечно-сосудистую систему; однако появляется все больше исследований, показывающих, что телесная активность позволяет развивать не только мышцы, но и мозг.

Когда дело касается токсичного стресса, для поддержания функционирования мозга крайне важно воздействовать на иммунную систему, работа которой также оказывается нарушена. Регулярная физическая нагрузка среди прочего также помогает нормализовать стрессовую реакцию и снизить количество воспалительных цитокинов. Если вы помните, именно цитокины выполняют функцию химической сигнализации, которая запускает иммунную систему, когда необходимо оказать отпор непрошеным гостям. Умеренная физическая активность (попотеть часик в день) помогает организму человека с токсичным стрессом учиться выбирать действительно значимые битвы на иммунном поле – а от участия в остальных просто отказываться. (Важно, что для гармонизации работы системы стрессового ответа подходит умеренная физическая нагрузка, так что записываться на супермарафон вовсе не обязательно. Более того, если переусердствовать, физическое переутомление может, наоборот, повысить уровень кортизола.)

Итак, упражнения оказали огромное положительное влияние на детей – но не менее важным было и здоровое питание. Небольшие изменения в составе «топлива», которое мы заливаем в «баки» (например, замена фастфуда постным белком и сложными углеводами), усилили способность их организмов к саморегуляции. Получается, физические упражнения и здоровое питание не только помогают сбросить вес, но и улучшают работу иммунной системы и мозга.

Мы уже говорили о том, что воспаление является одним из средств, с помощью которых адекватно работающая иммунная система борется с инфекцией; однако здесь, как и во многих других случаях, крайне важен баланс. Избыточный воспалительный процесс может вызывать сбои в работе разных систем: от ЖКТ до сердечно-сосудистой. Употребление еды, богатой омега-3-полиненасыщенными жирными кислотами, антиоксидантами и клетчаткой из фруктов, овощей и цельных зерен, помогает бороться с воспалением и возвращать работу иммунной системы в сбалансированное состояние. В то же время диета, богатая рафинированными сахарами, углеводами и насыщенными жирами, наоборот, способствует воспалительным процессам и усилению дисбаланса. Делая выбор в пользу здорового питания и умеренных физических упражнений, с помощью каждого из этих факторов наши пациенты позитивно влияли на свои биологические системы.

Итак, у меня и моей команды появилось несколько эффективных стратегий для работы с дисрегуляцией стрессового ответа и ее исцеления: сон, поддержание психического здоровья, здоровые отношения, физическая активность и правильное питание. Не удивительно, что исследования Элизабет Блэкберн и Элиссы Эпель показали: все это также повышает уровень теломеразы (фермента, который помогает восстанавливать укороченные теломеры). Но, конечно, мне очень хотелось найти и другие средства. Поэтому я снова обратилась к литературе в поисках подходов к лечению, позволяющих снизить уровень кортизола, отрегулировать ГГНО, сбалансировать работу иммунной системы и улучшить познавательные функции. Исследования снова и снова обращали мое внимание на медитацию. Хотя многие считают, что медитации непременно связаны с яркими одеяниями и горными вершинами (или, на крайний случай, множеством кристаллов и зеленым соком), к счастью, такая тренировка ума в последнее время становится все более распространенной. Несмотря на то что тысячелетние религиозные традиции действительно лежат в основе техник, используемых в современной медитации, сегодня они неожиданно нашли поклонников среди представителей медицинского сообщества. Врачи разных специальностей, от кардиологов до онкологов, стали включать тренировки для ума в свои клинические программы.

Доктор Джон Замарра с коллегами внимательно наблюдал за группой взрослых пациентов из Нью-Йорка с ишемической болезнью сердца: исследователи хотели проверить, какой эффект (если таковой в принципе будет) возымеют медитации на состояние сердечно-сосудистой системы этих пациентов. Участников исследования случайным образом разделили на две группы, одна из которых проходила восьмимесячную программу медитации, а вторая попала в список ожидания. Все участники прошли тестирование на беговой дорожке в начале и в конце исследования. Результаты были удивительными: к концу исследования пациенты, попавшие в группу изучения медитации, могли заниматься на 12 % интенсивнее и на 15 % дольше, прежде чем начинали испытывать боль в груди. Что еще интереснее – в ходе тестирования тот момент, когда на ЭКГ появлялись изменения (означающие нагрузку на сердце), у группы, проходившей программу медитации, наступал на 18 % позже. В контрольной группе никаких изменений клинических параметров не наблюдалось. Ученые, проводившие аналогичное исследование влияния медитации на здоровье сердечно-сосудистой системы, обнаружили различия в толщине стенок артерий. Оказалось, что медитация связана с обращением сужения стенок артерий вспять – а это настоящее спасение для людей, страдающих от ишемической болезни сердца. В ходе еще одного исследования, участниками которого были пациенты с раком простаты и пациентки с раком груди, ученые обнаружили, что медитация снижает симптомы стресса, улучшает качество жизни и функционирование ГГНО. Кроме того, проводились исследования, показавшие, что медитация снижает уровень кортизола, улучшает качество сна и работу иммунной системы, снижает воспаление – все эти процессы очень важны для поддержания баланса наших биологических систем, позволяющих уменьшить воздействие токсичного стресса.

Чем больше публикаций я изучала, тем яснее для меня становилась общая картина. Если стресс может оказывать негативное влияние на работу организма на уровне базовой химии, то совершенно логичным было и позитивное воздействие успокаивающих практик на эти самые химические реакции. Если стресс активировал систему «бейся или беги» (то есть симпатическую нервную систему), то медитация активировала систему «отдыхай и переваривай» (парасимпатическую нервную систему). Парасимпатическая нервная система отвечает за снижение сердечного ритма и кровяного давления, то есть делает нечто прямо противоположное стрессовому ответу. Учитывая, как сильно стрессовый ответ влияет на нервную, гормональную и иммунную системы, достижение более спокойного и здорового состояния ума – хорошее начало для устранения последствий токсичного стресса.

В скором времени я решила воплотить знания из научных журналов в работе нашей клиники. Быстро стало понятно: одно дело читать о медитации, и совсем другое – найти подходящий способ убедить наших пациентов в ее эффективности. Я беспокоилась, что пациенты сочтут медитацию чем-то в духе развлечения для хиппи из района Хейт-Эшбери, но никак не занятием для жителей Бэйвью. Уж точно мне не хотелось, чтобы какая-нибудь дамочка с «просветленным» псевдонимом пришла в клинику и стала рассказывать моим маленьким подопечным, как «найти свой центр». Нужно было помочь нашим пациентам и их родителям обойти стороной сомнительные практики и представить им медитацию и идею осознанности так, чтобы они захотели попробовать это.

Как жительница Области залива[18], где передовая наука соседствует с тонкими материями культуры, я была уверена: компромисс можно найти, это просто вопрос времени. И я действительно нашла то, что нужно, – впечатляющую организацию под названием проект «Осознанность в теле и мыслях»[19]. Участники этого проекта работали над развитием осознанности посредством медитаций и йоги с детьми в колониях для несовершеннолетних – и демонстрировали вполне осязаемые результаты. Данные о том, сколько детей, оказывающихся в подобных заведениях, имеют НДО, убедили меня, что проект должен подойти и нам (в одном исследовании, которое вышло позже, были проанализированы истории более 60 тысяч молодых людей, попавших в систему отправления правосудия в отношении несовершеннолетних во Флориде; оказалось, что 97 % из них сталкивались по крайней мере с одной категорией НДО, а 52 % – с четырьмя и более). После встречи с Гэйбриелом Крэмом, исполнительным директором Проекта, и знакомства с его личной историей я еще больше утвердилась в намерении работать вместе.

Гэйбриел вырос в доме представителей верхних слоев среднего класса, посещал элитную частную школу в Сент-Луисе (штат Миссури), а затем поступил в Йельский университет, где изучал нейробиологию. Спустя несколько лет он начал ежедневно практиковать медитацию, понял, насколько далек был от себя настоящего, и бросил учебу. Затем, переживая период озлобленности, он связался с плохой компанией. Так как до этого Гэйбриел никогда не сталкивался со злонамеренными людьми, он был крайне доверчив. И вот однажды лидер группы предложил ему принять ЛСД и попытался заставить его кого-нибудь убить. Он дал Гэйбриелу нож и указал на жертву. Гэйбриел сделал несколько шагов и остановился. У него перед глазами возник образ его отца. Гэйбриел понял, что если сейчас сделает то, чего от него хотят, то уже никогда не сможет взглянуть отцу в глаза, ничего при этом не скрывая. Образ отца буквально остановил его. Случившееся стало поворотным пунктом в жизни Гэйбриела и открыло путь к исцелению. Позже, когда он вернулся к учебе, практики осознанности помогли ему сохранять связь с его ценностями и принципами.

На работу с проблемной молодежью его сподвигло осознание: не будь у него такого отца, стабильных и доверительных отношений с ним, он мог бы не найти в себе силы остановиться – и совершил бы немыслимое зло. Не каждый ребенок получал в детстве такую любовь, не у каждого была такая связь с родителями. Гэйбриел понял, какое злодеяние мог совершить сам, и потому ощутил сильное желание помочь тем, у кого не было рядом человека, чей образ так же послужил бы опорой в момент испытаний. Безопасные, стабильные отношения, а также базовые практики осознанности невероятно ему помогли – и он хотел этим поделиться.

При встрече с Гэйбриелом сразу бросается в глаза его напор, ничуть не пугающий, а наоборот – притягивающий. Мы сидели и планировали программу совместной работы, и я думала, что моим детям он наверняка понравится.

Для начала мы выбрали 15 девочек с четырьмя и более баллами НДО и записали их на 10-недельную программу, включавшую еженедельные двухчасовые сеансы осознанности и йоги. Я участвовала в этой программе и привносила в занятия образовательный элемент: рассказывала, как стрессовая реакция проявляется в организме, как замечать ее и брать под контроль, когда она выходит за пределы допустимого. Эти два часа в неделю я любила больше всего. Большинство участниц программы столкнулись с какой-либо формой сексуального насилия; у многих были психически нездоровые или преступившие закон родители, а иногда и то и другое сразу. Удивительно было наблюдать за тем, как тренеры Проекта находили к девочкам подход. К концу программы почти все участницы говорили, что ощущали существенно меньше напряжения и отныне располагали новыми инструментами для использования в стрессовых ситуациях. Две девочки перестали драться в школе, у большинства улучшился сон, им стало легче сосредоточиваться и выстраивать отношения.

Программа медитации, равно как и программа по улучшению питания и увеличению физических нагрузок, позволила нам видеть ежедневный прогресс не только в цифрах и таблицах, но и в жизни реальных детей, которые в прямом смысле пританцовывали в холле, показывая всем распечатки с оценками – доказательство того, что они из двоечников превращались в отличников. Я, как их лечащий врач, видела, что со временем они достигали и клинических целей (нормализовывалась ситуация с астмой, весом и т. п.). Но для меня ценнее всего было наблюдать, как идет Ния и улыбается Шарлин; как ребенок с зашкаливающими показателями НДО сбрасывает пять килограммов и забирает домой честно заработанный велосипед.

Медленно, но верно мы составляли набор клинических методов, подходящих для борьбы с последствиями токсичного стресса. Сон, психическое здоровье, здоровые отношения, физическая активность, правильное питание и осознанность – мы своими глазами убедились, насколько важны эти шесть шагов для исцеления. Что не менее важно, исследования позволяли объяснить, почему все это настолько эффективно работало. По большому счету, все эти воздействия были направлены на один биологический механизм, лежащий в основе многих проблем: на выведенный из строя стрессовый ответ и связанные с ним нарушения на уровне нервной, эндокринной и иммунной систем.

Я своими глазами видела, как перечисленные выше методы улучшали жизни моих пациентов. В этом я не сомневалась, но как ученый я также понимала, что мои доводы основаны лишь на частных наблюдениях. У нас не было специалистов и средств для того, чтобы систематически собирать данные, с помощью которых можно было бы представить все отличные оценки и заработанные велосипеды в форме, подходящей для внимательного анализа в научных кругах. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли: «Нужно все это описывать». Но в нашей команде и так не хватало людей. Я понимала, что мы можем либо делать, либо писать – на обе задачи нас просто не хватит. И я решила: на данный момент важнее делать.