Это был очередной укол в мою сторону. А Лила даже не заметила этого и с готовностью заглотила протянутую наживку.

Какая все же милая семейная сценка! Мне в ней явно не было место.

– Ты все? – отрывисто спросил ее я, потянувшись за ее тарелкой, к которой она так и не притронулась, после того как пропавший ковбой заглянул на огонек и по-хозяйски уселся с ней рядом.

– Да, но не надо убирать посуду, я это сделаю сама…

Я проигнорировал ее возражения и собрал со стола всю грязную посуду.

– Да, мамочка, – вставил Ноа, – папочка ведь всегда возвращается к нам домой!

Я полностью загрузил посудомоечную машину и хлопнул дверцей немного сильнее, чем следовало. Затем повернулся к Лиле, намереваясь сказать ей, что нам нужно вылезать из дома. Пусть Броуди сегодня забирает Ноа, а мы проведем этот день вместе.

– Что, пора уже бежать? – спросил меня Броуди. – Что-то пошло не по-твоему?

– Броуди! – предупредила его Лила. – Не начинай опять!

Он ухмыльнулся:

– Просто говорю все как есть.

Так, дышать глубоко. Он же провоцирует меня. Он специально все сейчас подстроил так, чтобы показать мне, что они настоящая семья.

– Не слишком-то привязывайся к своему дяде Джуду, – сказал Броуди сыну. – У него есть плохая привычка убегать, когда в жизни становится нелегко.

Я крепко сжал руки в кулаки. Вот же сволочь.

– Броуди! – прошипела Лила. – Перестань!

– Эй, дружище, может, ты пойдешь в свою комнату и оденешься? Сходим с тобой к нашим лошадкам. Ты же сможешь одеться сам?

– Смогу! – ответил Ноа, быстро спрыгнул с табурета и выбежал из кухни.

Дождавшись, пока Ноа убежит подальше, Броуди сказал:

– Весело было играть в семью, не так ли? Но прошло всего несколько недель. Вот я и вернулся обратно. Ноа и Лила больше не будут всецело принадлежать одному тебе. Посмотрим, как ты это выдержишь. Ты ведь никогда не умел делиться.

– Почему я должен с тобой делиться, если этот человек изначально принадлежит одному мне?