От этого она засмеялась еще громче.
– Я рада, что твое чувство собственной важности никуда не исчезло. – Ее смех вдруг резко оборвался, а лицо посерьезнело. – Ты же помиришься с Броуди?
Я провел рукой по волосам.
– Ты так сильно этого хочешь?
– Это обязательное условие. Если ты хочешь всегда быть частью моей жизни и жизни Ноа…
– Что значит «если»?
– Если я снова потеряю тебя, мое сердце просто этого не выдержит.
– Я тебя не подведу. Теперь-то уж точно.
На этот раз я сдержу обещание во что бы то ни стало. Даже если для этого мне придется строить из себя настоящего паиньку рядом с чертовым Броуди Маккалистером. Я сделаю это ради Лилы и Ноа.
Может быть, моя мама была права. Я должен сначала попытаться простить себя. И тогда, возможно, у меня действительно получится простить Броуди за то, что он всегда был с Лилой, когда меня рядом не было.
Я набрался смелости и открыл входную дверь в бар «У дороги». Везде до сих пор висели разноцветные рождественские гирлянды, хотя на дворе стоял цветущий май. В колонках до сих пор играла приятная кантри-музыка, но качество звука было немного лучше, чем раньше, и здесь теперь больше не пахло скисшим пивом и едким сигаретным дымом.
– Какие люди, да это же сам Джуд Маккалистер! – с улыбкой поприветствовала меня Коллин. – Давно не виделись!
Она поставила передо мной стеклянную бутылку пива и потянулась на верхнюю полку за крепким виски.
– Мне хватит и одного пива.
Она удивленно приподняла брови, но кивнула и убрала бутылку на место.
– Где ты пропадал все прошлые годы, мой сладкий?
– Везде помаленьку.
По крайней мере, на этот вопрос я ответил честно.
– Ну что сказать, значит, этого тебе действительно и не хватало, чтобы в один прекрасный день вернуться к себе домой, – сказала она. Коллин явно поняла из моих слов намного больше, чем я ей только что поведал.
– Ты теперь здорово выглядишь, правда.