– Как я уже сказал тебе, Ноа – мой сын, не твой. А Лила…

– Ничья, – вмешалась в разговор она. – Я принадлежу только себе одной. И я вообще-то все еще здесь. Я не разменная монета и не игрушка, которую вы не можете между собой снова поделить. Так что быстро прекратите метить свою территорию, как настоящие животные. Если не можете спокойно разобраться друг с другом… – Она замолчала, покачала головой и перевела на меня свой внимательный взгляд: – Если вы не способны на это, то все ваши сладкие речи для меня ничего не значат.

Я открыл рот, собираясь опротестовать ее слова.

– Броуди, ты ведь можешь помочь Ноа? Он пока не умеет полностью одеваться сам.

Лила несколько секунд смотрела ему прямо глаза, и в конечном счете он кивнул:

– Хорошо. Все, что только захочешь, Ли.

Когда он уже вышел из кухни, я осторожно обогнул стол и потянулся к Лиле. Она скрестила свои руки на груди и закрылась от меня. Будто последние недели совсем ничего для нее не значили. Будто прошлой ночи вовсе и не было!

– Просто ответь мне на один мой вопрос, – сказала она, не отрывая от меня внимательного взгляда. – Ты когда-нибудь сможешь простить меня за это?

Мне хотелось бы сказать ей, что уже простил, но это было бы не совсем правдой. Пока Броуди не было в городе, у меня хорошо получалось не думать о нем и притворяться, что его для меня не существует. Но теперь, когда он вернулся и начал демонстративно щеголять передо мной своим положением, для меня началось настоящее испытание.

Если мы с Броуди так и не научимся сосуществовать вместе в одном пространстве, то Лила очень скоро вышвырнет меня за порог, и даже быстрее, чем я успею произнести слово «Бунтарка». Она была всегда честна со мной с самого начала и неустанно мне повторяла, что Ноа всегда будет для нее на первом месте. Я перестал быть для нее приоритетом. А Ноа – сын Броуди, он не мой ребенок. И с чем же в итоге теперь останусь я?

– Броуди всегда будет неотъемлемой частью нашей жизни, – сказала Лила. – Он никуда не денется. У нас уже есть своя постоянная рутина. Мы давно решили, что совместно воспитывать Ноа – это лучшее, что мы можем сделать для нашего ребенка. Я хочу, чтобы Ноа всегда знал, что его родители – друзья, которые поддерживают и заботятся друг о друге. Я не хочу заставлять его выбирать между нами.

С этим, конечно, не поспоришь. Слова Лилы были очень здравыми: если бы Ноа был моим родным сыном, то я бы хотел того же. Да чего уж там, он не мой ребенок, но я все равно хочу этого для него. Но, на мой взгляд, эти двое уже слишком увлеклись.

– Вам обязательно так всегда выпячиваться? Это происходит почти каждый раз, когда вы втроем находитесь рядом в моем присутствии! Ты что, так проверяешь меня? Хочешь посмотреть на то, сколько я выдержу, прежде чем дать снова трещину?

Она отрицательно покачала головой, затем сделала глубокий вдох и выдох.

– Я не хочу снова ломать тебя, Джуд. Я знаю, как много и долго ты работал над собой и какой ты прошел долгий путь… Я не хочу быть тем человеком, из-за которого все твои старания обернутся полным провалом.

– Я не такой уж и хрупкий. Меня не так легко теперь сломить.

Меня иногда очень выбешивает то, что она до сих пор чересчур сильно беспокоится о моем состоянии.

– Ты так и не ответил на мой недавний вопрос. – Она подняла вверх глаза, и наши взгляды встретились. – Ты когда-нибудь меня и правда простишь?

– А ты простишь меня?

– Мне очень хотелось бы.