Я поставил тарелку с горкой панкейков на стол рядом с румяным беконом, и Ноа залез на свой маленький табурет, приготовившись наброситься на вкусную еду.

Я налил Лиле чашку кофе, добавил в нее нужное количество молока, чтобы кофе стал именно такого цвета, как она любит, и поставил чашку у ее места напротив меня, куда она прямо сейчас усаживалась. Лила оглядела горячий кофе и завтрак – панкейки, бекон и фрукты, которые мы нарезали вместе с Ноа, – и наконец посмотрела прямо на меня:

– Неплохо иметь тебя под своей рукой.

– Неплохо?

– Не зазнавайся.

– Так, значит, ты хочешь, чтобы я остался с вами?

Я сел на табурет рядом с Ноа и положил себе в тарелку горку еды, дав ей понять, что я не собираюсь сейчас никуда уходить. Я подлил немного сиропа Ноа на тарелку. Я уже был научен горьким опытом: если позволить ему сделать это самостоятельно, то все панкейки просто-напросто утонут в сладком сиропе.

– Что ты подразумеваешь под «остаться»? – Лила сделала вид, что совсем не понимает, о чем я ей говорю, и закинула себе в рот большую ягоду клубники.

– Я готов хоть каждое утро предоставлять вам свои услуги по приготовлению вкусного завтрака.

– Ух ты! – Она хитро улыбнулась мне. – Хочешь быть моим личным поваром по вызову?

Я оскалился:

– Рядом с нами сейчас сидит ребенок, поэтому да, предположим, что именно этого я и хочу.

– Вакансия пока свободна. – Она немного пожала плечами. – Но, возможно, мне еще придется ознакомиться с резюме других возможных кандидатов.

Вот же юмористка.

– Я гарантирую вам, что у меня гораздо больше нужных навыков, чем у других соискателей. – Я немного потряс пальцами, как джазовые музыканты. – Например, мои волшебные и красивые руки.

Она покачала головой и, немного покраснев, принялась за свой завтрак. И какой бы Лила ни была сногсшибательной в нарядном платье и сексуальных туфлях на шпильках, но такой она мне нравилась больше всего. Небрежный пучок, несколько мелких прядей из которого выбились и обрамляли ее лицо, отсутствие макияжа, старая застиранная футболка, когда-то давно принадлежавшая мне, она была такая домашняя.

– Крутая футболка.

– Ты про это старье? Это футболка моего бывшего.

Я одарил ее суровым взглядом, но она лишь громко рассмеялась в ответ и с удовольствием вгрызлась в хрустящую полоску бекона.

– Твоя мамочка – юмористка, – сообщил я Ноа.