Сзади, обойдя вкруг, прилепились к стенам шестёрки Рваного. Не понравилось это Крюку.

– В чём дело?

– Не понятно мне, зачем тебе делёж устраивать, когда можно было весь куш сорвать?

– Я же говорил: ксивы нам нужны и хата. Серый писал.

– Я Серому маляву кинул, так не дошла она. Никто не знает, где теперь Серый чалится, может, ссучился он, может, нет его…

– На понт берёшь, Рваный? Мне Серый сам лично маляву вручил и адресок твой шепнул. А малява до него не дошла, потому что он себе амнистию объявил. В бегах нынче Серый.

– А что же он нигде не объявился?

– Легавые его ищут, в каждую щёлку нос свой суют. Нельзя ему высовываться.

– Красиво поёшь. Но ты-то знаешь, где он, вот и сведи меня с ним. А я спрошу у него, кто ты такой есть.

– На то его согласия не было. Но я спрошу, как свижусь. Думаю, Серый не откажется с тобой повидаться и за жизнь перетереть.

– Вот и лады. А добыча пока здесь побудет. Так надёжнее. Придёт Серый, мы ее по совести раздербаним.

Неладно дело пошло, шкрабом Рваный оказался, блеск «рыжья» его ослепил. Деньги, золото – не в счёт, но отступать негоже, слабость свою показывать нельзя.

– Так не пойдёт, мы на барыгу навели, хату вскрыли, все заначки нашли, твои только на шухере стояли, а весь барыш тебе?

Крюк шагнул к столу. Шестёрки отлипли от стен, придвинулись, руки в карманах, а в карманах точно не носовые платки.

– Может, по-хорошему разойдёмся?

– Можно и по хорошему – уходи, дверь не заперта. – Рваный оскалился, работая на публику. Любят урки дешёвые эффекты с численным перевесом. – Уйдёшь, тебе хорошо, мне хорошо, всем хорошо. Обратно с Серым придёшь – еще лучше будет.

– Ладно, банкуй, твоя взяла. – Крюк повернулся к двери. – Надеюсь, обойдёмся без глупостей?

Хотя вряд ли без глупостей…

Рваный развёл руками, как радушный хозяин, встречающий гостей. Хотя не встречал… И… не провожал. Вряд ли их выпустят вот так, запросто, не дурак Рваный, зачем ему, чтобы блатной мир узнал, как он обошёлся с подельниками. И враги лишние ни к чему.

Крюк быстро пошёл к двери. Если путь свободен, никто не шелохнётся. Но урки, кинув взгляд на Рваного, дёрнулись в сторону Крюка, и в дверях метнулись какие-то тени. Всё понятно.