Слава Богу, мы с пашой и воинами переправились на эту сторону, никому из людей не было принесено ущерба, они остались в безопасности и при имуществе.
Описание стоянки в крепости Керш. Мы остановились в этой крепости на три дня. Наш господин Мехмед-паша всем людям, которые перескакивали на конях с льдины на льдину, и тем, кто спасся, ухватившись за конский хвост, и тем семи, что спаслись вплавь, пожаловал по прекрасному одеянию и по десять червонцев, а они его поблагодарили. Паша тысячу раз похвалил коней, а семерым пожаловал по одеянию и по пятьдесят червонных алтунов каждому. Троим всадникам, что приплыли голыми, он подарил ещё сёдла с упряжью, чем тех молодцов осчастливил. А Бог Всевышний да позаботится о нём самом!
Между вышеупомянутым мысом Чочка [и мысом Килиседжик] находится пролив почти в две мили, соединяющий Азовское море с Чёрным. Если бы с двух сторон его были крепости, то казаки с реки Дон, пройдя под крепостью Азов, не могли бы выходить в Чёрное море. Со стороны Таманского острова на милю тянется отмель глубиной в один аршин и шириной в один шаг. Если бы владыки пожелали и построили на стороне Тамани на мысе Чочка у этой отмели крепость, этот пролив стал бы уже одной мили, и тогда здесь и птица не пролетела бы. Этот пролив между мысами Чочка и Килиседжик, через который мы переправлялись, — злосчастный пролив. В 976 году[439], во время султана Селима Второго, Соколлу Мехмед-паша[440] приказал выкопать ров до берегов реки Идиль, который называется Турецким Перекопом. Воины остались там зимовать и успокоились, не докопав ров. Воины ислама, пройдя через степь Хейхат, подобно нам в холодную зиму вышли на этот пролив и по льду переходили на крымскую сторону. Лёд сломался, и более десяти тысяч воинов ислама утонули подо льдом. Это злосчастный пролив. Слава Богу, мы переправились безопасно.
Два дня мы находились в крепости Керш. Описание этой крепости, её облика и строений мы привели выше, при [описании] старого путешествия по Крыму, когда мы с Мухаммед Герай-ханом ехали в Дагестан. Из этой крепости Керш мы выехали на запад, проехали семь миль по Крымскому острову.
Деревня Халиль-ата. Это большая благоустроенная татарская деревня. Затем, в девяти часах [езды] на запад –
Описание крепости Кефе
Весь народ Кефе вышел встречать Мехмеда-пашу. [Ему и] всем его подданным и подвластным были назначены места проживания. Каждый на своём месте встретился с местными вельможами, и они повели душевные беседы. На следующий день из Трабзонского вилайета в Кефе на десяти больших кораблях под названием шайка прибыл Сархош Ибрахим-паша, назначенный кефинским вали, с большим полком. Когда он входил в Кефе, весь народ опять же вышел его встречать. Когда он шёл с полком по крепости к своему дворцу, был дан залп из пятидесяти пушек. Ак Мехмед-паша вышел приветствовать Ибрахим-пашу, потому что Ибрахим-паша давно уже был везирем, с тех пор, как был главой бостанджи[441]. Состоялся великий пир. На следующий день Ибрахим-паша пришёл к Ак Мехмед-паше, и снова было замечательное угощение. На следующий день [следует]
Описание прибытия нового татарского хана
В 1077 году, в месяце зю-пь-хиджже, на третий день, в день праздника Жертвоприношения, в порт Кефе вошёл флот [Османской] державы в пятнадцать галер под водительством капудан-паши Омара-заде. Когда он встал на якорь со всех судов, находившихся в гавани, был дан приветственный залп из пушек и ружей, так была оказана честь капудан-паше. На одной из этих галер был новый крымский хан — Чобан Герай-хан. Хан три дня и три ночи находился на корабле капудан-паши, а крымскому народу сообщили, что прибыл новый хан. Тогда Кефе уподобилась морю. Даже на широких улицах было не протиснуться от давки. Однако удивительно, с тех пор, как мы с Мухаммед Герай-ханом столько времени ехали через страну черкесов, прибыли к падишаху Дагестана, потом этот недостойный прибыл в крепость Гилян[442] в стране Аджем, переправившись через Хазарское море, затем попал в московскую крепость Терек, затем объехал в московской стране [города] Аждерхан и Балухан, страны Казань и Алатырь, страны хешдеков и калмыков, и теперь из страны Азова прибыл в крепость Кефе, а новый татарский хан только что прибыл из [Османского] государства и вошёл в Крым. Предполагалось, что возможно, Мухаммед Герай-хан поднимет восстание, а весь крымский народ поддержит Мухаммед Герай-хана. Поэтому столько времени из [Османского] государства не присылали в Крымскую страну хана. Такова причина задержки.
На четвёртый день Ак Мехмед-паша и Сархош Ибрахим-паша, вали Кефинского вилайета, все вельможи и благородные люди прибыли на галеру, встретили его и с большим полком препроводили гостить в дом Мехмеда Бакы Челеби в Кефе. В крепости прозвучал залп из пушек, а в ответ прозвучал залп войсковых пушек бал емез. Затем в Кефе прибыли из Крымской страны с толпами татарских воинов калга-султан, нуреддин-султан, сын покойного ханского везиря Сефера Гази Ислам-ага, дефтердар Ислам-ага, прежний везирь Мухаммед Герай-хана Кайтас-ага, кадиаскер Муртаза Али-эфенди и много тысяч крымских знатных людей, чтобы огромным полком сопровождать хана для воцарения на троне в Бахчисарае.
Чобан Герай-хан пришёл к нашему господину Ак Мехмед-паше, и было устроено превосходное угощение. Он пригласил Ак Мехмед-пашу в Бахчисарай. Мехмед-паша сказал: «Мой падишах! Сначала Вы благополучно отправляйтесь и займите Ваш великий престол. А потом пригласите нас, и мы прибудем в Бахчисарай и падём к праху Ваших ног. Но сейчас возьмите с собой нашего брата Эвлию Челеби, и пусть он будет нашим квартирмейстером, пусть приготовит жилище для всей свиты». Я сделал необходимые приготовления и отправился в дорогу.
Рассказ о том, как мы отправились с крымским ханом из Кефе в Бахчисарай, и как мы искали квартиры
Прежде всего, хан, калга, нуреддин, Ислам-ага и этот недостойный попрощались с Ак Мехмед-пашой и выехали из Кефе. Нас сопровождал полк, подобный морю. Пока мы ехали на запад к Эски Кырыму, все крымские благородные люди выезжали навстречу хану и говорили: «Будь благословен!», припадая к ногам ханского скакуна. Они снимали с голов колпаки шепертма и с непокрытой головой прижимались лицом к ханскому стремени.
Однако на следующий день к хану прибыл народ Ширинов. Их было до двадцати тысяч — воинов в боевом вооружении, с колчанами, в панцирях, кольчугах и шлемах, надетых на шубы. Они вовсе не сошли с коней, сняли лишь шапки, находясь верхом, и таким образом приветствовали хана. Затем они отъехали, толпой присоединились к полку, и поехали среди ханских рабов. Однако различными грубостями и многими удивительно некрасивыми речами они выражали отношение к хану. Хан совершенно не обращал внимания на их непристойное поведение и гнусности. Каждому, согласно его положению, он оказывал милости, выказывал доброту и ласку, всех справа и слева от него он приветствовал и богато одаривал, а беднякам оказывал милости и дарил бесчисленные подарки.
Стоянка город Эски Кырым, затем –
Город Карасу, затем –
Ак Месджит, затем –
Великий город Бахчисарай. При въезде в город все благородные люди — крымские карачи, ширинли и мансурлу, седжевуты и аргуны, даирли и манкыты, уланы и бадраки, все капу-кулу, все мирзы, имамы и хатипы, учёные и праведники, шейхи и все суфии составили огромный эскорт, проводили хана в бахчисарайский кёрюнюш, и тот воссел на троне. Шейх-уль-ислам повязал на пояс хану меч, вручил ему Возвышенное Слово, и сказал: «О мой падишах! Не совершай ничего противного мудрой Книге Божией!». Затем он прочитал семь аятов Фатихи, и все бедняки и богачи произнесли: «Будь благословен!». Затем сперва учёные, потом везири, ширинли и мансурлу, и все прочие признали власть хана. Было зажарено множество лошадей и приготовлено много тысяч блюд и тысячи превосходных угощений, все откушали, и были вознесены молитвы и благодарения. Однако ширинские мирзы не пришли на угощение.
После произнесения благословений три дня и три ночи в городе было большое веселье, гремели приветственные залпы, и горела прекрасная иллюминация. Было светло и радостно, как в праздничный день Навруза у шаха Хорезма[443]. В тёмные ночи, подобные Ночи Путешествия[444], зажигались многие сотни тысяч светильников, факелов и свечей, затевались поистине шахские пиры, подобные которым бывают разве что в Исламбуле. Затем, на пятый день весёлых празднеств все вельможи Крыма собрались в ханском кёрюнюше в Бахчисарае. Богачи и нищие, старики и молодцы устроили кенгеш и обратились к хану с такими словами:
«По закону Чингиз-хана следует: так как оборот небесной тверди совершается за тридцать лет, в завершении этих тридцати лет каждый хан, кто бы он ни был, получает по одному червонному алтуну с головы невольника, находящегося в Крыму. Это наш закон. Начало этого тридцатилетия выпало на время восхождения этого хана. Так как он имеет долг перед османцами, пусть получит по пять курушей за голову невольника».