Достойны похвалы здешний приятный воздух и сорок тысяч судакских садов. В них много тысяч построек, кухонь и комнат, отстроенных дворцов-Хавернаков, много тысяч фонтанов и бассейнов, дворцов с чистыми водомётами, с различными украшенными уголками, подобными находящимся в обитаемой четверти садам Ирема в Конье, садам Малатьи, садам Джихан-шах в милом сердцу Тебризе, садам Сирии — раю для обоняния, садам Марата[322], прекрасным садам Печеви в стране Рум и [садам] Джебехане, Гёксу и Кягытхане в Исламбуле. Судакские сады известны в Руме, среди арабов и неарабов. У тех, кто там проживает в наслаждениях, совсем не бывает головной боли.
Из плодов достойны похвалы, во-первых, белая черешня. Она столь сочная, что сочнее и вкуснее даже черешни из города Банья-Лука в стране Боснии. Две черешни здесь идут за один львиный куруш. Если человек съест некоторое количество этой черешни, его пищеварение улучшится, а тело его окрепнет. Такая это сочная белая черешня с особыми качествами, которую называют также гюльнари. Известна также айва, и достойна похвалы, как и черешня. Таких яблок, как здесь, нет больше нигде в населённой четверти. Эти судакские яблоки известнее даже, чем яблоки садов Малатьи под названием назлы и яблоки сада Костандиль в Румском эйялете. Они благоухают, как мускус и амбра. Даже некоторые поэты и сочинители написали в предисловии к книге ... о судакских яблоках: «Радость, радость, радость, как яблоко. С Богом — воздержание от греха». Эти судакские яблоки столь же приятны и вкусны, как яблоки садов города Коджаэли Измитского[323] санджака. Они жёлтого цвета, каждое весит чуть ли не окка, а косточки из них вытаскиваются. У тех, кто их попробует, обоняние наслаждается, и очень сильно.
Эти яблоки размером с пятерню укладывают в белые коробки и отправляют к крымским ханам, султанам и везирям. В подарок отправляется много сот коробок с яблоками. Особенно много тысяч коробок и много сот тысяч корзин заворачивают бережно в розовое и отправляют в подарок в Стамбул — османским падишахам, учёным и везирям. Их прелесть и сладость за долгое время не теряется, не изменяется цвет и вкус, они как будто только что сорваны с дерева. Короче говоря, таких яблок, как в Судаке, в населённой четверти нет. Да увеличит их число Господь Одаривающий!
Мы осмотрели и обошли эту крепость, и проехали опять на север пять часов, наслаждаясь, через сады и виноградники.
Описание яйлы Татского иля
Это высокие горы. С их высшей точки можно без труда осмотреть весь Крымский остров, имеющий форму треугольника. На восток и на запад от вышеописанного Судака — горы Татского иля. Но они опять же входят в Кефинский эйялет. Здесь много обрывистых гор и хребтов. Весь народ здесь — греки и лазы, говорящие по-гречески. Всего их до пятнадцати тысяч, татского народа, стрелков из ружей. Когда они говорят между собой по-гречески, употребляют выражения из какого-то другого языка.
Глава о наречии, присутствующем в выражениях народа татов-муртатов[324]
Так как область Татского иля находится в кыбловой стороне Крымского острова, на краю мыса, там есть своего рода трудные слова. Это не греческий, не чагатайский и не лазский язык. Это какой-то другой язык. Когда они говорят между собой, человек удивляется.
В областях этого Татского иля вода и воздух приморские. Здесь растут разнообразные сочные плоды — инжир, виноград, гранат, маслина, лимон и померанец. Мы писали об этом в главе о Бахчисарае. На север от этих гор лежат степи, и всё это татарская земля, где из-за холодных зим не растут плодовые деревья.
Мы осмотрели Татский иль, побывали во многих благоустроенных селениях и через шесть часов пути на север через горы и леса [следует]
Описание древней столицы — крепости Эски Кырым[325]
В ... году, когда Крымский остров был в руках генуэзских франков, хан ... из татарских ханов захватил Крым, но в руках неверных остались горы Татского иля, находящиеся на берегу моря, на обрывистых скалах, и крепости Кефе, Судак, Мангуп, Балаклава, Ин-керман, Сар-керман и множество других крепостей. Половина Крымского острова — степи Олмаган до крепости Орта[326] — стала татарской, и татарский хан заключил с неверными договор о мире, [по которому] половина Крымского острова оставалась франкской, а половина — татарской.
В ту эпоху старший сын падишаха Узбека обнаружил на торговой дороге большое место, [удобное] для хранения товаров, и остановился в юрте этого Эски Кырыма. Мудрый Господь в ту ночь [сделал так], что на людей из каравана падишаха напали неверные, разбили его, и презренные неверные унесли множество товаров. Сын падишаха освободился от оков этого мира и остался обездоленным и с пустыми руками. Тут же шахзаде пришёл к королю Судака и пожаловался на насилие. Заблудший, но справедливый король сейчас же получил награбленный товар, сделал множество благодеяний, многих одарил и проявил огромное число любезностей. И люди из каравана увидели, что король обходится с ними любезно и любовно. Они все вместе взмолились: «[Разреши нам] поселиться рядом с тобой, справедливым! Наши товары будут в безопасности, в том месте будет сооружена крепость, мы будем жить в ней и торговать с нашим королём, и под сенью его покровительства хорошо заживём».
Королю понравились такие слова о хорошем будущем, и он издал указ: «Идите, постройте город и крепость в месте, в котором пожелаете, селитесь там». В том месте, где был разбой, заложили основание крепости, и имя ей нарекли Карым-керман[327]. Таким образом, вернув товары у своих врагов-разбойников, в отместку им они дали [крепости] название Карым-керман. После этого Карым стал ошибочно известен как Кырым. Затем в Чине, в Иране и Туране, в странах Балха и Бухары, и в Хорасане сказочно богатые купцы услышали, что сын падишаха Узбека строит на Крымском острове величественную крепость и город, все они приехали на Крымскую землю, помогли шахзаде множеством имущества, и когда этот город Кырым был выстроен и обустроен, он уподобился безестану Крымского острова. В год там собиралось семь раз по сто тысяч людей из стран узбеков, моголов и боголов, кыпчаков и камуков, и из других стран. День ото дня этот город приобретал огромные размеры. Вот какова причина построения этого города Эски Кырыма. Появившись так, он был завершён за сорок лет. В эту страну много раз приходили и грабили татары Хулагу и татары Чингиз-хана, татары Тимурленга и татары Тохтамыш-хана, а потом уходили. И снова он отстраивался, как прежде. Он много раз переходил от властителя к властителю. Это древняя земля, видевшая множество битв, сражений, войн и смертоубийств, её захватывали и оставляли.
Наконец, Крымское государство захватил Джучи-хан, и теперь достославные ханы являются наследниками этого первого обладателя Крыма. Затем в ... году, при содействии Менгли Герай-хана султан Баезид Вели захватил у генуэзских франков этот остров Крым, и этой крепостью Эски Кырым стал владеть род Османов. Однако он снова пожаловал этот Эски Кырым Менгли Герай-хану. Теперь он находится под властью хана и управляется эмином калги-султана. Это благородное каза с доходом в сто пятьдесят акче, и там всего ... окрестных селений. Других правителей там нет. Нет ни начальника крепости, ни воинов. Потому что она — во внутреннем иле Крымского острова и не является пограничной.
Описание вида древней крепости Эски Кырым. Крепость эта расположена на низком месте, протянувшись с запада на восток. Она стоит на ровном широком месте, среди невысоких гор, у неё обширные окрестности. Окружность крепости составляет семнадцать тысяч шагов. Она квадратная по форме. Это была крепость, сложенная из отёсанного и отполированного камня. Теперь в некоторых местах видны разрушенные стены. Этот Древний Крым в прежние времена был таким обустроенным и огромным городом, что там находилось сто михрабов, мест поклонения предыдущих султанов. Если кто-либо не ходил в соборную мечеть другого человека, то совершал намаз в мечети, находящейся в собственных владениях и угодьях. Была там тысяча светлых бань, сорок тысяч лавок, триста шестьдесят медресе, сорок мест угощения, тысяча школ для сыновей, две тысячи чистых родников живой воды, триста дервишеских обителей, в трёх местах безестаны, семь кубан-хане[328], в двух тысячах мест придорожные источники для жаждущих, три тысячи шестьсот кварталов правоверных, тысяча кварталов неверных, иудеев и магов, две тысячи дворцов знати, триста караван-сараев для гостей, шестьсот общежитий для холостяков-иноземцев, шестьдесят больниц, шестьсот водяных мельниц у мельников, сорок тысяч колодцев, триста мест прогулок для стариков и молодых, в двух местах привала сто семьдесят шесть тысяч райских садов, подобных саду Ирема, восемьсот шестьдесят церквей богатых монахов. Короче говоря, в этих огромных предместьях от одного конца до другого — расстояние одного дня пути.
Когда строился этот великий город, в ту эпоху среди построенных на обжитой земле великих городов — находящегося у подножия горы Эль-Бурз города Ирак Дадианский, города Балухан, города Алатырь, страны Аждерхан, великого города Аджерхан и [малого] города Аждерхан[329], и находящегося в стране Иракской великого города Куфа, и города-порта Нух-Авенд, то есть Нехавенд[330], и городов Чин и Мачин, города Кашгар и города Дабул[331], и прославленного египетского города Каира, и [городов] страны ислама Сирии, блистательного Халеба и Антакьи, и Кайсери, и Коньи, и города Сивас, и крепости Бурса, и крепости Костантиния, и крепости Кавала[332], и города-крепости царственных Афин, и города Парижа, и города Кордовы, и города Амстердама, и города-крепости Камр ал-Кум, то есть Ак-кермана, всех вышеупомянутых городов и крепостей, бывших огромными городами, которые невозможно обойти за целый день, этот город Эски Кырым был среди них не менее огромным, благоустроенным и украшенным, чем эти города. И теперь его строения, здания и купола видны с расстояния в фарсах. В них нет ни человека, ни рождённого человеком. Там гнездятся совы и вороны, это место стало обиталищем змей, муравьев и скорпионов. Этот большой и великий город пребывает в разрушении.
Описание разрушения города Эски Кырыма. В прежние времена население его состояло из очень богатых купцов. Они не подавали зекята[333] со своих товаров, способные не совершали хаджжа, не заботились о пришельцах из других стран, о бедных, нищих и слабых, не принимали гостей. Они затворили ворота от излишне скупых и подлых, но прятались и от учёных, добродетельных и путешественников.
Премудрый Господь [сделал так, что] пришёл к долгожданным воротам [города] ночью слабый, грешный, бедный дервиш. Дело было зимой, и он был голодный и холодный, болезненный, голый и стенающий. Дервиш дрожал, как осенний лист, и просил ради Бога. Но на крики этого дервиша никто не обратил внимания. Короче говоря, он подходил ко всем воротам и просил ради Бога, но никто на него не посмотрел и не приютил. Этот дервиш тогда спрятался в каком-то углу и, плача, дождался утра. Когда же наступило утро, этот дервиш взял в руку метлу и стал подметать улицы этого города Кырыма. По Божией воле народ города с этого дня стал «подметаться». Кто-то умер, кто-то уехал, и года не прошло, как этот огромный город разрушился и опустел. Вышеупомянутый дервиш поселился на развалинах этого города и веселился там. Через некоторое время и он переселился в мир иной, и теперь он похоронен около святого Кемаль Ата-деде[334]. Такова причина разрушения Эски Кырыма.
Если у этого бедняка спросят: «Ты пишешь, что там столько строений, а откуда это известно?», я отвечу: «Сейчас на протяжении одного перехода с внутренней стороны ворот Кырыма есть тысяча сто купольных зданий. А поблизости от мечети Менгли Герай-хана [стоит] высокая колонна. Этот бедняк взял и занёс в черновик этого сборника имена всех владельцев крымских вакуфов и благотворительных построек с мраморной верхней части [этой колонны], где они записаны». Если будет угодно Богу, в своем месте оставшиеся здания будут перечислены.