– А почему этот Релес не заявил, что убийство заказал сам Суини? – спросил Мани.

– Члены группировки не знали имен заказчиков. Так делается всегда.

– Но вы видели смерть Суини? – встрял Элвин, пораженный моим признанием.

– Релес испугался, что ему придется отвечать за всех одному. И начал сдавать всех, кого знал. Имена были громкие. Баггси Гольдтшейн, Луис «Лепке» Бу-халтер. Еврейская мафия. Итальянская мафия. Все мафиозные лидеры. Релес дал показания против всех, чтобы спасти свою шкуру. Ребята, которых он назвал, подверглись судебному преследованию, и некоторые из них были казнены.

– Но ведь это были плохие ребята… разве не так? – озадачился Ли Отис.

В том-то и была вся соль. Плохой парень преследовал плохих ребят.

– А каково ваше участие? – спросил Элвин.

– Мой дядя Сэл ужасно разозлился, потому что тот прокурор, Суини, был его помощником, своим человеком в органах. Дядя Сэл выступил посредником в его сделке. Суини получил то, что хотел, его заказ выполнили, а в итоге он обрек организацию, услугами которой воспользовался, на большие неприятности.

– Я бы тоже разозлился, – пробурчал Мани.

– Так вот, Сэл убил Суини, – закончил я.

Шоковое молчание продлилось долгих пять секунд.

– И ты… ты видел, как он это сделал? – прервала его Эстер.

– Мне было одиннадцать лет. Я прятался за шторой в кабинете дяди. Я не знал, кем был тот парень. Но я видел, как в глазах Патрика Суини померк свет и из его тела ушла жизнь.

Снова последовало молчание, а меня захлестнуло сожаление. Я не хотел, чтобы Ли Отис Майн узнавал обо всех страшных и мерзких вещах в этом мире. Отец говорил, что все рано или поздно становятся свидетелями того, что им видеть не следовало бы. Но мне претило быть тем человеком, который открывал этому пареньку все эти гнусности.

– А почему вы нам это рассказали, Бенни? – тихо спросил Элвин; я его тоже шокировал.

– Потому что вы спросили, почему мы не можем вернуться домой, почему я так давлю на вас и почему мы не можем пропустить концерт в Чикаго, – ответил я. – Это мир, в котором мы живем. Это мир, который мне отлично известен, – постучал я по груди невредимой рукой. – В моем мире все замараны. Хорошие парни не такие уж хорошие. А плохие не всегда плохие. Справедливость вершится иным путем, и семья означает… защиту.

– И этот мир хорошо знает и Бо Джонсон, – сказал Мани. – И Рудольф Александер, и Джон Кеннеди, и Сальваторе Витале.

– То есть дело не в цвете кожи? – спросил Ли Отис.

Я беспомощно пожал плечами.

– Отчасти и в нем. Быть может. Но не только. Я не знаю, с кем и с чем мы имеем дело. Я знаю только одно: один я не в силах совладать с этим миром. В одиночку я вас защитить не смогу.