– Копы приехали быстро. Может, они ожидали какую-нибудь заваруху в театре. А может, просто патрулировали район. Но не прошло и минуты, как прогремели последние выстрелы, а они уже кишели вокруг нас.
– А что с твоим лицом? – поинтересовался я.
По лбу и правой щеке Мани тянулась глубокая ссадина.
– «Не вмешивайся, иначе во всем обвинят тебя», – процитировал себя, почти напевая, Мани и помахал передо мной пальцем. – Я поднял руки вверх и сказал им, что я с вами. Но повсюду валялись продырявленные тела, а я цветной… Следовательно, склонный к жестокости и насилию. – К тону Мани опять примешалась горечь. – Копы уложили меня на асфальт и надели наручники. Вы, Ламент, истекали кровью, как недорезанный хряк. Я замарал ею все полы своего рождественского костюма.
– Ты не сказал копам, что они задержали не того человека?
– Не того негра? – иронично хмыкнул Мани и помотал головой. – Я сказал им, что не разглядел стрелка. Ни его рост, ни цвет кожи. Я закрыл руками голову и молился за свою жизнь. По большому счету, так оно и было.
– Мне кажется, я помню, как тогда очнулся, – задумался я. – Я тебя видел. Ты лежал недалеко от меня.
– Да. Вы попытались встать, – кивнул Мани. – Вы еще сказали: «Он со мной» – и бросили мне свои проклятые ключи.
– Этого я не помню.
– Вы снова отключились и опять упали лицом вниз. Так что вашему носу было уже не помочь. Но копы вам поверили. Потом приехала скорая. И я рассказал полиции, что видел. Все. Об одном лишь умолчал. О Бо Джонсоне. Он спас вам жизнь, а эти ублюдки заслужили смерть. И я не собираюсь ничего говорить о нем копам.
– И я. – Я вообще не собирался им о многом говорить.
– Эстер хочет вас видеть. Так что я ухожу, – неловко отодвинул стул Мани. – Я позабочусь обо всем, пока вы не пойдете на поправку.
– Я готов уже сейчас отсюда убраться, Мани.
– Уж и не знаю, хорошая ли это идея. Ваше лицо – месиво. Пальца вы лишились. Я вообще не понимаю, как вы выжили. Возможно, это все бриолин, которым вы мажете свои волосы. Та труба свалила вас с ног, но не размозжила черепушку.
– Мы должны выступить в Чикаго, – уперся я. – И я хочу жениться.
– Вы спятили, – покачал головой Мани.
– Ты машину вести сможешь? – вместо возражения спросил я.