— В некотором роде — вследствие ваших собственных усилий, юный сэр. Сновидение, в котором вы его создали и которому принадлежали аметист и черный посох, видело другое существо, не то, которым вы в настоящий момент являетесь. Изменения, внесенные вами, затронули не только тело, но и саму вашу сущность. И продолжают затрагивать, надо сказать.

— И ты решил мне ее вернуть. Вежливо, ничего не скажешь.

— Мы заключили договор. Надеюсь, вы об этом не забыли?

— Не забыл. Что ж, спасибо. Прощай.

Я отвернулся… и вновь встретился с ним взглядом. Демон опять стоял напротив меня, подняв правую руку.

— Не так быстро, юный сэр. Наш разговор еще не окончен.

— О чем нам говорить?

— Все о том же, все о том же. О нашей сделке.

— По-моему, все просто, как арбуз. Дай пройти.

— Да, все было просто — до недавнего времени. Вы, возможно, не расслышали, но изменения, которым вы себя подвергли, затрагивают и вашу сущность — я ведь не зря упомянул о гибели вашей мастерской. Вы на глазах перестаете быть тем существом, с которым мы оформили договор, и он, соответственно, теряет силу.

— С каких это пряников?

— Ох, это ваше арго… Подумайте сами: заключал ли я эту сделку со скульптором Торвальдсеном? Или с господином Кораксом? Или с тем прелестным цветком? Гиль! Ни в коей мере. Условия контракта относились только и только к тому человеку, которого я встретил на берегах Реки Несбывшегося. Все было оформлено как подобает, вы получили свое — но что я вижу? За ничтожно короткий промежуток времени мой деловой партнер превращает себя в такое, с чем я никогда не стал бы договариваться — хотя бы из соображений элементарной брезгливости. Следует ли мне расценивать этот ваш ход как попытку натянуть нос своему кредитору — то есть вашему покорному слуге?

— Расценивай как хочешь. Тебя это не касается.

— Отнюдь. Ваша душа — моя законная прибыль, а вы пытаетесь меня этой прибыли лишить. Сожалею, но я вынужден настаивать на том, чтобы вы немедленно прекратили вносить новые изменения.

— Что?

— То, что вы слышали. Пока вы еще достаточно походите на себя-прежнего, наш договор в силе. Оставайтесь в текущем стазе. Тем более, что имеющихся корректив вполне достаточно, чтобы оставаться… неузнанным.

Резкий звук, напоминающий ржание смертельно раненой лошади — вот как теперь звучит мой смех? Или только «горький смех», как некий подвид?

— Обойдешься, ублюдок. Тебе стоило лезть с советами чуть раньше.

— Мне? С советами?! — театрально изумился кролик. — Полноте, юный сэр, за кого вы меня принимаете? Надеюсь, не за мать Терезу? Кто я такой, чтобы давать вам советы, и кто, если разобраться, вы такой, чтобы от меня их получать? Вы мне не сын, не ученик и не школьный товарищ. Вы просто деловой партнер, в махинациях которого я в последнее время все больше замечаю следы нечистоплотности. Но расторгать договор я не намерен, даже не заикайтесь об этом. Так что я не советую, нет — я настаиваю.

— Иди к черту. Твои проблемы — это твои проблемы.