Что сотворил Бог человека прямым,
Он же доискивается разных замышлений.
(Еврейское «хэшбо́н» – от «хаша́в» (думать) – это «замысел», «суть», «итог», но во множественном числе это слово имеет значения и «хитромудрости», «замышления», «измышления».)
При очень большом желании можно счесть эти стихи словами самого Автора: настолько они не похожи на откровенные, ортодоксальные, непримиримые вставки редакторов; речь здесь идёт как будто не об обычном (утомляющем своим однообразием) утверждении Божьей справедливости и Божьем суде, а о неких более «расплывчатых», что ли, предметах.
Однако чтобы видеть, как смотрятся в тексте и чем являются эти стихи, следует, вероятно, процитировать весь контекст, весь резюмирующий VII главу фрагмент Авторского текста. Хотя бы не полностью, этого достаточно:
VII.25 Старался я и сердце своё
Узнавать, и исследовать, и разыскивать мудрость и замысел; /…/
VII.27 Смотри, я вот это нашёл – сказал Кох̃е́лет, –
Шаг за шагом отыскивая замысел.
VII.28 Чего ещё искала душа моя, но я не находил:
Человека, –
из тысячи одного находил;
А женщины во всех этих [найденных] –
Не находил.
VII.29 Одно [только] – смотри – я нашёл:
Что сотворил Бог человека прямым,
Он же доискивается разных замышлений.
Как понимать этот стих VII.29? Во-первых, Кох̃е́лет вовсе не «одно только находил», во-вторых, это «одно» не было «Бог сотворил человека прямым, а они пустились искать замыслы». В-третьих, Кох̃е́лет сам весьма преуспел в поиске «замыслов» этого мира, и, как уверенно можно заключать, полагал это наиболее достойным занятием для мудреца и человека вообще. Таким образом, строки из ст. VII.29 очень уж смахивают на вставку и являются, вероятнее всего, несколько раздражённым советом некоего редактора Автору «не мудрствовать лукаво»: Бог, мол, не для того человека создал, чтобы они доискивались разных «замыслов». Какому из редакторов принадлежит данная вставка – решить невозможно; скорее всего, Первому – с его кредо: простота, безыскусность, единение с Богом. У Второго кредо другое: «Бойся Бога!»
Подтверждением тому, что данные стихи – вставка, могут служить ещё два довода. Во-первых, данный отрывок главы у Автора – почти итоговое, резюмирующее место, где он заявляет о поиске (и нахождении) «замыслов» этого мира – сути, итога, результата своих поисков. Было бы просто странно, если бы редактор смог обойти стороной столь важное почти итоговое место VII главы и даже всей Книги.
Во-вторых – и этот довод уже гораздо серьёзнее – вставка VII.29 не просто вклинивается в текст – она физически разрывает связь между предыдущим и последующим повествованием. Дело в том, что следующий же стих VIII.1, открывающий VIII главу в настоящем своём виде выглядит довольно странно: как не связанный ни с предыдущим, ни с последующим текстом одинокий риторический вопрос; совершенно непонятно, какую роль он выполняет. Вот как выглядит этот стих в Библейском переводе: