Контраргумент заключается в следующем: выражение «Не спеши» («а́ль-твахе́л») может иметь и совершенно обратный смысл: «Не страшись» (на этом, кстати, у Кох̃е́лета построена двусмысленная реплика в стихе VIII.3). Но тогда получается бессмыслица: «Не страшись скорбеть (что вполне в духе Автора) – потому что скорбь [только] в груди глупцов находит пристанище» (?)
Второй, и тоже очень слабый, лексический аргумент связан с попыткой представить эту вставку просто неточно понятыми подлинными авторскими словами. Следует сказать, что:
1) В подлиннике нет слова «только» – оно добавлено по смыслу;
2) В подлиннике в конце фразы стоит глагол «лану́ах» (что и означает: успокаиваться, утишаться, находить покой, находить пристанище),
3) «Аль-твахе́л» всё же может равно переводиться как «Не страшись», и как «Не спеши».
Итак, используя всю наличную фантазию – на грани недопустимых передержек, включая способ истолкования едва ли не спекулятивно-каббалистический, попытаемся прочесть:
VII.9 Не страшись скорбеть – ибо скорбь
В груди [только] глупцов утишается [сходит на нет, бесполезно
растрачивается]
Может ли принадлежать Автору эта фраза – хотя бы и в таком весьма сомнительном прочтении? Нет, все же не может. Никакими истолковательными ухищрениями не докажешь, что эта строка – не бесспорная вставка.
(Здесь следует сказать, что даже к каждой – практически бесспорной – редакторской вставке мы всё же попытаемся подыскать хотя бы малейшие (и довольно пространные) контраргументы, взвешивая все за и против. Что, безусловно, делает нам честь, но недопустимо затягивает объём этого и так не слишком короткого комментария.)
Вернёмся к другим ожидающим нашего анализа вставкам.
Глава VIII, ст. 5-6.
VIII.6 Ибо у всего есть Срок и Приговор,
[// Ибо зло человека на нём [же] тяжко [ляжет] //] (?)
Вторая строка в этом стихе выглядит как вставка. Дело вот чём: у Автора стихом ранее (ст. VIII.5) говорится о Сроке и Приговоре для всего сущего. Надо пояснить, что древнееврейское «мишпа́т» означает и «суд», и «судебное определение», и «приговор». Автор это слово использует именно в смысле – Приговор, а точнее – Предопределение, присуждённая Свыше участь. Попросту – Рок. Сравним с III главой: «Для всего есть свой Срок», или: «Срок всякой вещи и всякого дела – [у Бога]». Ничего подобного, означающего Суд, Неотвратимый Божий Суд, Автор в виду здесь, конечно, не имеет. Он и во многих других местах откровенно сомневается в наличии такого суда, а часто вполне дерзко и открыто отрицает само его существование. (Смотри IV.1: «И увидел я все угнетения, что творятся под солнцем: /…/ вот слёзы угнетённых – а утешителя нет для них!» – причём данное слово «утешитель» просто обязано писаться с заглавной буквы. Кто же тот единственный «утешитель», к которому прибегают, когда искать утешения больше негде?!) На протяжении всей Книги Автор только и твердит, что справедливого Божьего суда в мире нет! Такими утверждениями буквально полна вся Книга. Иначе её бы просто не назвали «еретической» сами иудейские законоучители. Тот же «еретический» смысл заложен и в VIII главе, в рассматриваемых отрывках. Однако, авторское «мишпа́т» (суд; судебное определение, приговор) редактор понял не как Предопределение, а именно в «судебном» ключе: мол, неизбежен Божий суд, «зло на свершившего тяжко ляжет» – усилив своей недвусмысленной вставкой не слишком-то внятную мораль и не слишком понятную философию Автора.
Дополнительный (и тоже достаточно слабый) аргумент в пользу того, что эта строка – вставка, уже использовался ранее: это строфический анализ авторского текста. Необходимо сказать сразу, что никакими фиксированными строфами Книга Кох̃е́лет не написана; она представляет ритмическую прозу, местами чистую поэзию, но не строфическую – по крайней мере от первых до последних слов (наподобие «Евгения Онегина»). Однако в её тексте всё же, и не один раз, попадаются фиксированные, с устойчивой формой, строфы, и глава VIII, рассматриваемый отрывок – одно из таких мест. Текст в этом месте написан чёткой строфой, которую можно в какой-то мере даже назвать классической: форма из пяти строк, где первые две строки – обозначение темы, а следующие три – её развитие, причём начинающиеся всегда с одной и той же частицы: либо с «и», либо с «ибо» («вэ» и «ки»).
Процитируем эту строфу:
VIII.5 Соблюдающий заповеди не знает злого дела,
Но Срок и Приговор узнает сердце мудреца.